Читаем Святослав. Мужи крови. Роман полностью

– А это, что за озорник-молодчик? – спросил Святослав.

– Жиляй новгородец, – сказал Малк Русинич, сидевший по правую руку от князя.

Семендер

Над Каспием сгустились тёмные тучи. Лил сильный дождь. Высокие волны одна за другой гнали русские ладьи к скалистому берегу.

– Давай ещё! Ещё! – командовали главные витязи.

Ладьи шли вдоль берега и как назло прошли уже места, где не было скал, где можно было бы найти место для причала.

– Перун за что ты прогневался на нас! – крикнул кто-то.

– Он не прогневался, он испытывает нас! – криком же ответил кто-то другой.

– Давайте забирайте дальше от берега! – скомандовал Святослав.

Ладью, на которой он плыл, подняло на самый гребень волны и резко спустило вниз. Казалось набегающая следом волна накроет ладью.

Вышата закрыл глаза. Молчан закрыл лицо руками, бросив весло.

– Чур меня! Чур! Чур! – запричитал он.

Его наложница-жена противно завизжала. Она обхватила руками ноги Молчана.

В ладью хлынули брызги воды, кто-то упал со скамьи. Ладья пошла вверх.

Сзади послышались крики.

Шедшая сзади ладья, перевернулась.

– Помоги им Перун, – сказал Святослав.

Ладья, на которой он плыл, была какое-то время неуправляема.

– За вёсла! – крикнул Святослав.

– Смотри, Святослав, – Сила Кручинич указал в сторону берега. – Это похоже на залив или устье реки.

– Очень узкий проход между скал, – сказал Святослав.

– Это возможность спастись, – сказал Малк Русинич.

– Гребём туда, – согласился с доводами своих дружинников князь.

Ладья удачно вошла в проход между скал, который оказался устьем небольшой реки.

За ладьёй князя последовали другие.

Двинулись вверх по речке. Справа скалы стали более низкими. На них были видны спуски и тропы.

– Давай здесь остановимся, – сказал Святослав.

Ладья подошла к скале, к месту, где можно было подняться вверх по тропе и выщербленным отверстиям.

– В ладье остаётся пять человек, – сказал Святослав.

Князь с дружинниками поднялся наверх. Следом за ними поднялись ещё воины из других ладей.

Справа на пологом спуске горы виднелись во мгле непогоды глинобитные и каменные дома небольшого села. Ветер раскачивал деревья садов.

Святослав вошёл во двор дома. Толкнул кулаком в дверь. Дверь была закрыта. Князь постучал в дверь.

Дверь открылась. На пороге стоял старик, держа в руке лучину.

Старик ушёл вглубь дома.

В доме кроме старика были молодая женщина и трое малых детей.

– Семендер? – обратился к обитателям дома Святослав. Позади него стояли его верные дружинники. Их вид внушал страх мирным жителям горного села. Они ждали самого худшего исхода этой встречи с воинами из северных стран.

Старик показал куда-то рукой, потом вышел из дома, из двора и указал рукой. На склон горы, следующий за склоном, на котором находилось село.

Русские витязи равнодушно посмотрели в указанное место.

Старик показал руками себе под ноги и сказал:

– Семендер.

Русы посмотрели вниз. Под их ногами протянулись две колеи.

– Дорога на Семендер, – сказал Свенельд.

– Идём пешком, – сказал Святослав. – Остальные пусть дождутся успокоения моря и идут вдоль берега.

– Нас мало, – заметил Свенельд.

– Возьмём ещё тысячу воинов, – сказал Святослав.


Святослав двинулся с тысячей воинов по дороге, тянувшейся вдоль склонов гор и скалистого берега. Ночью решили не делать привала и продолжить путь. Стихия кончилась.

Начинало светать. Впереди за склоном горы показались белокаменные стены Семендера. Дорога шла вверх. На краю дороги, за которым должно быть начинался спуск, виднелись фигуры пяти конных хазарских воинов.

– Попробуем их подстрелить, пока они нас не заметили, – сказал Плут. – Я возьму с собой десяток стрелков.

– Добро, – сказал Святослав. – Мы пока станем здесь.

Плут и ещё девять воинов, держа в руках наизготове луки и стрелы по обочине дороге, пригнувшись, двинулись вперёд.

Хазарские конники заметили какое-то непонятное движение, и стали хаотично двигаться из стороны в сторону.

До Плута ясно долетело слово:

– Рус.

Скорее всего их заметили. В хазар полетели стрелы. Четверо упало с коней. Один остался невредим. Русы не распределили в спешке цели, и в кого-то попало три стрелы, в кого-то одна, а одному повезло.

Тот, кому повезло, пришпорил коня и поскакал к городу. Полетевшие ему вслед стрелы не зацепили ни его, ни его коня.

Святослав со своим войском двинулся вперёд.

Дошли до края дороги. Здесь начинался спуск, потом дорога поднималась вверх к воротам города. От ворот города влево тянулась дорога к пристани.

– Спускаться сейчас не стоит. Спустимся вниз, нас будет легче атаковать хазарской коннице, – сказал Свенельд.

– Предлагаю немного отойти назад, чтобы хазары не знали, где мы и заставить их поднимать по спуску. Нам будет легче идти на них сверху вниз, – предложил Сила Кручинич.

– Мы не крысы, чтобы прятаться, – сказал Святослав.

– Да смысла прятаться нет, – согласился Сфенкл. – Всё равно скоро должны подойти наши ладьи и когда они присоединятся к нам, на нас вряд ли, кто осмелится напасть.

– Если с ними ничего не случилось в пути, – заметил Малк.

– Помоги им Велес и Перун, – сказал Сила.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Белая Россия
Белая Россия

Нет ничего страшнее на свете, чем братоубийственная война. Россия пережила этот ужас в начале ХХ века. В советское время эта война романтизировалась и героизировалась. Страшное лицо этой войны прикрывалось поэтической пудрой о «комиссарах в пыльных шлемах». Две повести, написанные совершенно разными людьми: классиком русской литературы Александром Куприным и командиром Дроздовской дивизии Белой армии Антоном Туркулом показывают Гражданскую войну без прикрас, какой вы еще ее не видели. Бои, слезы горя и слезы радости, подвиги русских офицеров и предательство союзников.Повести «Купол Святого Исаакия Далматского» и «Дроздовцы в огне» — вероятно, лучшие произведения о Гражданской войне. В них отражены и трагедия русского народа, и трагедия русского офицерства, и трагедия русской интеллигенции. Мы должны это знать. Все, что начиналось как «свобода», закончилось убийством своих братьев. И это один из главных уроков Гражданской войны, который должен быть усвоен. Пришла пора соединить разорванную еще «той» Гражданской войной Россию. Мы должны перестать делиться на «красных» и «белых» и стать русскими. Она у нас одна, наша Россия.Никогда больше это не должно повториться. Никогда.

Александр Иванович Куприн , Антон Васильевич Туркул , Николай Викторович Стариков

Проза / Историческая проза
Двоевластие
Двоевластие

Писатель и журналист Андрей Ефимович Зарин (1863–1929) родился в Немецкой колонии под Санкт-Петербургом. Окончил Виленское реальное училище. В 1888 г. начал литературно-публицистическую деятельность. Будучи редактором «Современной жизни», в 1906 г. был приговорен к заключению в крепости на полтора года. Он является автором множества увлекательных и захватывающих книг, в числе которых «Тотализатор», «Засохшие цветы», «Дар Сатаны», «Живой мертвец», «Потеря чести», «Темное дело», нескольких исторических романов («Кровавый пир», «Двоевластие», «На изломе») и ряда книг для юношества. В 1922 г. выступил как сценарист фильма «Чудотворец».Роман «Двоевластие», представленный в данном томе, повествует о годах правления Михаила Федоровича Романова.

Андрей Ефимович Зарин

Проза / Историческая проза / Русская классическая проза