Святослав — первый русский император

Конечно, болгары давно уже отстали от своих кочевых обычаев, и по меньшей мере лет двести никто из них не грызет сырую кожу. Но сказано с поистине самодержавным презрением к низшим происхождением потомкам пастухов.

После разрыва с болгарами, конечно, нечего было и думать, что мир на северо-западной границе сохранится надолго. Поэтому император и решил упредить врага. Расспросив советников, кому бы можно было поручить тонкую миссию привлечения русов на сторону Византии в этом противостоянии, Никифор и остановил свой выбор на Калокире, сыне херсонского стратига. Будучи человеком пытливым и многоумным, Калокир к тому же слывет мужем горячим и склонным к риску. Все эти качества позволяли надеяться, что он сумеет внушить русскому властителю мысль о низвержении болгар, сможет возжечь в его сердце алчность и жажду побед. Знал бы Никифор, какую змею он пригрел, кого почтил титулом патрикия! Миссия этого интригана по видимости удалась. Свендослав на удивление быстро выступил против Болгарии. За считанные недели он овладел всеми восьмидесятью укрепленными городами Подунавья, выстроенными еще в те времена, когда земли эти были собственностью империи. Причем на сторону русов перешло множество князей, простолюдины также приветствовали воинство Свендослава. Только часть знати, приверженная христианству, возглавила сопротивление вторжению.

Никифор не дал себе труда поинтересоваться недавним прошлым Болгарии. Иначе он вряд ли принял бы опрометчивое решение подвигнуть Свендослава на дунайский поход. То, что доложили сведущие люди Иоанну, гораздо более основательно готовившемуся к войне с варварами, открыло Цимисхию истинную причину легких побед киевского князя. Большинство населения Болгарии были славянами, родственными русам и по языку, и по верованиям. Для них принятие христианства было формой примирения с азиатским племенем болгар, пришедшим откуда-то из скифских степей. Кочевники поклонялись богу неба Тенгри, а славяне Перуну, Велесу и Сварогу. Пока у завоевателей и у побежденных были разные божества, болгарская держава постоянно находилась на грани внутренней смуты. Навязать Тенгри славянам малочисленная болгарская верхушка не могла, напротив, она сама постепенно перенимала их язык и обычаи. Царь Борис, правивший сто лет назад, уразумел, что сплотить эти народы можно только разом отказавшись и от Тенгри и от славянских богов. Именно он и насадил в своей стране христианство, подрубив основы противостояния болгар и славян.

И все же варвары остаются варварами. Свет евангельской проповеди с трудом пробивается сквозь дьявольскую тьму, окутавшую их сердца. Уже Борису пришлось огнем и мечом выкорчевывать язычество. Когда болгарская знать подняла мятеж, он приказал уничтожить пятьдесят два знатнейших рода поголовно от мала до велика. Но стоило взойти на престол сыну Бориса Владимиру Росате, как он начал изгнание священников из Болгарии и разорение церквей. Неудивительно, что и вторжению Свендослава была оказана поддержка – иначе как объяснишь столь быстрое падение десятков крепостей.

Да, теперь не так-то легко будет вновь повернуть русов лицом на Восток, заставить их по-прежнему бесконечно сражаться с кочевниками. Вкусив тех благ, что накопили за века культурные народы, русы будут раз за разом вклиниваться все глубже в пределы империи, как это было со всеми варварскими племенами. Может быть, со временем и Свендослав возложит на себя благое иго Христово, но может и так случиться, что он возжелает низринуть государства, ведомые Святой Церковью. Ведь он не самодержавный правитель, как Иоанн, но властвует именем некоего народного собрания. Знающие люди свидетельствуют, что у славян князь всегда стоит ниже жреца, он начальствует над войском, но страной правит духовное сословие, хранящее древний закон.

Иоанну вспомнилась история, вычитанная в юности у Геродота, о скифском царе Скиле. Властитель этот не любил народа, над которым господствовал. Его влекло все эллинское, и когда ему приходилось выступать с войском в пределы, населенные колонистами из Греции, он оставлял своих соплеменников у городских стен, а сам входил в город и просил запереть за собой ворота. Там он расхаживал в эллинском платье и воздавал почести чужим богам. Когда скифы узнали об этом, царь лишился не только престола, но и самой жизни. Не такова ли судьба христианства во многих странах варваров: стоит одному князю втайне принять новую веру, а затем силой насадить ее в своем народе, как его наследник совершает языческий переворот…

Нет, рассчитывать на чудо не приходится, вряд ли нечестивый Свендослав – это новоявленный Скил. Его можно заставить принять христову веру только с помощью меча. И как бы ни были велики опасения перед возможным нападением агарян с востока, варварская опасность сейчас главное. Прочь страхи и да помогут ромеям Пречистая Дева и святой Димитрий.