Святослав (Железная заря)

Игорь Генералов Святослав (Железная заря)

Пролог

Река Итиль[1], огибая Булгар, несла свои воды далеко на полдень, где, разливаясь вширь, впадала в Хазарское море[2]. За рекою неведомые степи и пустыни, откуда века приводили волны кочевых народов, сметающих богатые города и страны. Великий Рейдготланд, некогда опустошённый гуннами и разбитый на множество мелких осколков, перестал существовать несколько сотен лет назад. Лишь память оставшихся потомков сохранила легенды о «славных временах Трояновых», когда цвело ремесло, а торговые гости доходили до окраин мира: от Рима и до сказочного Чина. Сгинул в лету народ готов, размётанный по земле. Его дети смешались с другими народами, забыв родной язык. Те, кто пережил нашествие и остался на земле предков, стали иными. Берега Византии часто видели паруса разбойников, называвших себя росами. Греческий Эвскинский Понт всё чаще называли Русским. Морские росы не были пахарями, они были воинами. Спускаясь по Хазарскому морю они грабили исмальтян, убивая мужчин и уводя в полон женщин и детей, чтобы потом продать на рынках Херсонеса или Царьграда.

Приходилось росам считаться с соседями — хазарами, что тяжёлой дланью могли накрыть их рассеянные градки по морскому побережью. Под рукою хазар ходило много народов: аланы, касоги, булгары, буртасы. Со всеми ратен не будешь: росы давали дань хазарскому кагану, что, впрочем, не мешало отдельным дружинам грабить хазарские веси. Бескорыстно росы дружили только с греками, что жили в Тавриде и в устьях Дуная и Днепра.

Много народов жило среди росов, делили кров и ходили в боевые походы: аланы, касоги, греки и самые многочисленные — славяне. Славяне широкими волнами шли с захода и с полуночи, занимая опустошённый Рейдготланд. Было время молодости народов, когда поднимались государства. И уже нельзя было жить одним грабежом, ибо сила многих не меряется лишь одним количеством воинов, но также и числом ремесленников и торговых людей. Не зря прозвали Вещим князя Олега, попытавшегося объединить росов. Он видел дальше многих: ставил города, приглашал иноземных торговцев. Мудрый Олег ходил к Царьграду, но не брал город мечом, лишь показав силу ромеям, высадившись под самыми стенами и вынудив базилевса к переговорам. Ромеи признали Олега, назвав «великим князем» и заключили договор, выгодный обеим сторонам.

Всё же Олег не смог сломать до конца привычный быт росов. После его смерти дружины продолжили выбирать себе князей и ходить в походы. Свенельд, воевода младшего отпрыска Олега — Игоря, видел глазами своего бывшего князя. В приморском уделе Игоря — Тмутаракане — князь Клёк дал понять Свенельду, что будут жить по заветам предков и князя набольшего будут слушать до той поры, пока он идёт за большинством. Росский правитель не должен быть созидателем или собирателем, он должен быть лишь воином. При рождении сына отец дарил ему меч, со словами, что остальное он добудет себе сам.

Вчерашним днём не накормишь день завтрашний, и лишь сегодня решает будущее. Забрав свою дружину и малолетнего Игоря, Свенельд ушёл вверх по Днепру. Там в Вышгороде правили росские князья Аскольд и Дир, а в соседнем Киеве, древнем Данпарштадте ладожские гости развернули большой торг. Начинался подъём Днепровского торгового пути и глупо было бы упускать эту возможность.

Аскольд и Дир отказались признать над собой власть пришлых, хоть и благородных росов. Свенельд, оперевшись на днепровских славян, захватил Вышгородский стол, умертвив обоих князей.

Забрав власть, воевода деятельно принялся её укреплять, расставляя своих тиунов, вирников и мытников. По новым урокам брали повозное и лодейное. Земля устраивалась: смерды пахали землю, торговые гости ходили без опасу быть ограбленными. Тянулись соседи, принимая руку росов, или русов — как чаще их называли. Росло государство, наполняясь землями и людьми. Мечом пришлось покорять лишь древлян, живущих на заходней стороне от Днепра, которыми до сих пор правил старинный род тервингов Амалов. Как жаркий костёр была притушена древлянская гордыня, готовая при выгодном случае полыхнуть вновь.

Не теряли связи с другими росскими странами. Ходили в Тмутаракань, где княжил молодой деятельный князь — славянин Володислав. С печенегами, что заступали пути вниз по Днепру, после нескольких отчаянных сшибок был заключён мир.

Для чего делал всё это Свенельд? Не для славы — его имя забудется в тени княжеского рода. Может, для собственного самолюбия, когда, опять же в тени собственного князя, всею полнотой власти обладает его воевода? Неважно. За мраком веков оценят не личные качества человека, а глубину и полезность его деяний.