Святослав (Железная заря)

Пока приехавших с поездом кормили, а возбуждённый с дороги Святослав с веселым визгом носился по терему, Ольга пригласила Асмунда на беседу в свой покой. Слуги носили перемены, Асмунд, истово вкушая, вытирая пальцы о положенный на край стола рушник, рассказывал о приличествующих в таких случаях вещах: о здоровье детей его брата Улеба, мужа старшей сестры Игоря, Сфандры — Игоре Молодом и Акуне, о том, как и чем живёт Ольгов дом. Незаметно перешли на торг. Ольга с интересом слушала о ценах на товары на Хортице и во всём Белобережье, о купцах, приезжающих с дальних земель, о Правде, по которой живут тамошние русы, и как блюдутся законы.

— Торг ныне вырос, — сказывал Асмунд, отправляя в рот очередной кусок выловленной в днепровских борах дичины (к двоезубой вилке, положенной рядом с тарелью он так и не притронулся) — то благодаря ладожанам, что через Киев идут. Однако серебряный ручей всё через Итиль течёт. Улеб сетовал всё, что хазар надо было бить взамен ромеев, тогда тот ручей, глядишь, и в наше русло повернуть бы удалось.

Асмунд осёкся, поняв вдруг, что намёком всуе осудил покойного князя, но Ольга едва заметно повела рукой: ничего, продолжай. Но сбитый разговор дальше уже не шёл. Дальний белобережский родич понравился княгине своей открытостью, приличиями в беседе, и она в знак своего расположения лично подлила ему в бронзовый достакан терпкого выстоянного пива. Такие люди нужны ей, и Ольга, не успев подумать, предложила:

— Наместника надо в землях пришедших к нам вендов, из своих чтоб.

Пытливо посмотрев на Асмунда, поняла, что он ищет, как отказаться так, чтобы не обидеть. Опережая ответ, молвила:

— Ведаю, что со Святославом остаться хочешь. Насильно не неволю службу нести. Подумай, ежели вдруг чего...

Выпроводив Асмунда, прошла к себе в изложню, рухнула без сил после очередного трудного дня на постель и, уже проваливаясь в сон под тёплым крытым камкой покрывалом, вспомнила о сыне, переданном нянькам. С утешительной мыслью, прогнавшей материнский стыд — «завтра увижу, ещё натешусь» — так и заснула.

Глава 4

Древлянское посольство, которое Ольга полагала переложить на Свенельда, прибыло как раз перед её отъездом. Путешествие в северные земли пришлось снова отложить.

Возглавлял посольство ближний боярин Мала, Радок. Лёд на Днепре встал крепко и густо запорошился снегом. По наезженному через реку зажелтевшему от конской мочи санному пути поймать длинной вереницей тянулись возы с подарками: за жизнь русского князя давали большую виру, но была и истинная цель посольства, которую знал лишь сам Радок. Вирой от порушенной чести не откупиться, поздно Мал осознал, что зря пошёл на поводу у советчиков. Нужно было поймать князя Игоря и как татя в тенетах привезти в Вышгород. В таком случае и мести избегли бы, данщиков своих бы унизили, свою честь при том подняв. Тот умён, кто может победить без войны, а Мал проиграет войну русам, потому и принял единственное возможное решение: породниться с Вышегородской ветвью рода Ольговичей. Сам Радок, обросший за долгие годы седой мудростью, не раз обдумывал сначала показавшееся безумным решение своего князя. Выходило, что лучше и не вымыслишь: Ольга осталась вдовой, с единственным малолетним сыном, которого ещё нужно взрастить вопреки суровой жизни. Сам Мал овдовел как два года уже. Сольются две земли в одно княжество, равному которому не будет от древлян до далёких англов. Будет уже единый народ наливаться силой, выплёскиваясь за границы свои и подчиняя себе соседние племена.

Привыкший в течение пути к этой мысли, Радок почти считал дело решённым, представлял себе уже сватовство, потому задело, когда встречать послов выехал, судя по простому кожуху, накинутому на кольчатую бронь, даже не боярин, а обычный кметь из Ольгиной дружины с тремя такими же воинами. Радок, посматривая свысока на встречающего, будто невзначай распахнул бобровый опашень[17] , явив взорам тяжёлое золотое оплечье. Кметь не смутился, кивнул старшему послу как равному, развернул коня и велел следовать за ним.

Приняли их в людской палате. Ольга восседала на высоком резном стольце в долгой ферязи, расшитой по рукавам и подолу золотом и жемчугом, в половом траурном убрусе из тончицы. Послы из сундуков перед ногами княгини раскинули подарки: оружие, узорчье, золотые и серебряные изделия златокузнецов, разом заполнив все пространство, длинно и подробно рассказывали что и откуда привезено. Ольга смотрела, слушала, мужи вятшие[18] , рассевшиеся по лавкам согласно чинам и заведенным местам, дружно гудели обсуждая. Послов не торопили, ожидая речей, которые последуют вслед за всем этим.

В палате тесно, душно, дуром начинает ходить голова. Слуги растворили оконницы. Подарки сворачивали, уносили. Радок чуть заметно волновался, похрустывая в руках грамотой. Свежий морозный воздух, ворвавшийся в палату, придал ему силы.