Святослав (Железная заря)

Как бывает в младые годы — не обошлось и без шалостей. Калокир сводил своего нового друга в лупанар, причём не единожды. Святослав сначала немало удивился, что за это приходится платить, особенно сыну стратига. На Руси можно было словить какую-нибудь податливую портомойницу, да и в соседних сёлах полно баб, которые княжичу не откажут, другое дело — что ни Асмунд, ни Свенельд блуд не поощряли, ибо воину прилично воздержание, а распутство расслабляет тело и голову, даёт марам[30]овладеть твоею душой, и то же самое твердили волхвы, но не только про воинов, но и про всех Даждьбожьих внуков. Впрочем, портомойницам стоило поучиться у девок из лупанара, и Святослав решил, что не зря было уплачено звонкой монетой.

Глава 11

Тяжело нагруженный торговый корабль-скаф нехотя забрался на волну и неуклюже с неё съехал. Ветер наполнял паруса, давая отдых гребцам. Византийский купец Никита наслюнявил палец, поднял вверх. Похоже, ветер дует уверенно, хоть в этом теперь везёт. Никита забил свои трюмы под самую завязку, рассчитывая всё продать и купить через год большой мюриамфор, с несколькими палубными ярусами. Прибыток рос медленно, и Никита опережал время, ради экономии даже посадив на вёсла рабов, вместо того чтобы нанять гребцов. Рабы — самый беспокойный груз на корабле, раб закован в железо, раб болеет многоразличными болезнями, он заразен, он умирает, кроме того, раб, взятый в неволю недавно и не смирившийся ещё со своей участью, опасен для своих господ. Вчера Никита проклял всё, когда парус безвольно висел целый день, а в Херсонес надо спешить. Плеть надсмотрщика щёлкала беспрерывно, и Никите пришлось выбросить за борт двух сдохших от работы невольников. Рабы роптали, а те два друга-варвара из разных варварских племён с ненавистью смотрели на купца в четыре светлых глаза — эти опасны, надо бы их развести по разным концам корабля.

Варваров звали Хальвдан и Станила. Хальвдан в прошлом был морским разбойником из племени ютов, Станила — славянин, из племени кривичей. Когда-то Станила прибыл в Византию с двумя друзьями славы поискать и нажить богатства, о котором на родине ходило много толков один другого чуднее. С тех пор они побывали в бессчетных сшибках, судьба заставляла изнывать от безжалостного горячего солнца, терпеть голод и жажду. Здесь, несомненно, жили другие боги, ибо Даждьбог[31]Сварожич не позволил бы так нещадно палить мать землю, а скорее всего единственный бог ромеев не может уследить за всем и навести порядок, потому что ему нужны помощники. Однако славяне дали уговорить себя служителям Иисуса Христа принять ромейскую веру, получив взамен по золотой номисме[32]и тёплое место в царьградской страже.

Так случилось, что Станила был назначен охранять анфипата Луция, что зачем-то плыл в Болгарию. На корабле он познакомился с Хальвданом, который ранее служил в Ладоге и неплохо говорил по-славянски. На втором дне пути, начало штормить, и Станила, непривычный к морю, провёл день свесившись за борт. Когда сошли для ночлега на берег, он, усталый, рухнул спать под тёплым южным небом. Разбудил его Хальвдан. Увидев в руках нового знакомого оружие, едва соображая из-за прилипшего тяжёлого сна, привычкой воина надел бронь и опоясался мечом.

Едва забрезжил рассвет — стан гудел потревоженным ульем, бегали люди, слышались крики и лязг железа — видимо, стража прозевала нападение. Не пробежав и десяти саженей, сшиблись с какими-то по одеянию и доспехам похожими на болгар. Нападавшие, не ожидав отпора, отбежали. Шатёр Луция был повален, полотно разорвано и залито кровью. Вокруг уже заканчивалась схватка в пользу нападавших, те вязали пленных, добивали раненых. Один, не остывший от лёгкой победы, уверенно кинулся на Станилу. Кривич играючи ушёл от удара, рубанул противника по ногам, тот, взвыв, откатился в сторону и был добит Хальвданом. Остальные, бросившиеся за товарищем, остановились. Нет, это были не воины, скорее збродни, или подсылы, для чьёго-нибудь убийства.

Станила расставил ноги чуть шире, привычно оценил противников, чуял, что за спиной стоит его новый знакомец, от этого стало спокойнее и бодрее.

— Бросьте оружие! Ваш хозяин мёртв, и вам некого защищать! — прозвучала до боли знакомая ромейская речь. Говорившему было лет сорок, кажется, Станила видел его в Большом императорском дворце, когда нёс там стражу.

— Клянусь Богом, я сохраню вам жизнь!

Поколебавшись, друзья вложили мечи в ножны, не привыкшие нарушать клятвы, они поверили. Потому не захотели обратить внимание, как кольцо вокруг них сжалось плотнее и им начали крутить руки и отбирать оружие. Они не сопротивлялись — нарушивший клятву теряет честь, таких не делают вождями. Ромей приблизился к ним.

— Мне приказали убить всех, кто видел это, — он кивнул в сторону порушенного стана, — но рабы молчат так же, как и мёртвые, только рабы ещё приносят прибыль.

Хальвдан рванулся из цепких рук.

— Ты обещал нас отпустить!

— Я обещал лишь сохранить вам жизнь, — возразил ромей, — помните моё великодушие...