Святость и святые в русской духовной культуре. Том 1.

В хотан–сакских текстах земля, понимаемая как святая, нередко сопровождается соответствующими описаниями (при этом, правда, следует помнить о переводном характере подавляющего большинства этих текстов). Так, земля оказывается терпеливой (kyer'à ssanda storu ksamova cvi ye vata asa[du yinda], Zambasta 16, 23; «Однако земля крайне терпелива, когда кто–либо делает ей зло»), мягкой и гладкой (szada kade ssanda nauna, Ibid. 22, 121), лишенной зла (ttera ksamovi brya balysa samu kho ssanda ne ju oysa, «Сказание о Бхадре» 11:177, «Ты так снисходителен, любимый Будда, как земля [ты] без зла») и т. п. Не случайно, что именно Будда более всех других подобен земле, и корень этого подобия — святость. Не касаясь некоторых других деталей, связанных с сакск. ssandaa- и ysamassandaa — (в частности, появления у этих слов в отдельных контекстах специфических значений — "место", "земля–поверхность", "континент" [ср. Zambasta 22, 158, 203] и др.), можно с уверенностью сказать, что в сакской традиции сохранен в этих двух лексемах реликт архаичных представлений о святости и ее главном воплощении, и эти представления находят поддержку и в славянском материале [358].