въ уме приемъ заповедь благаго Владыкы, се вещаю вамъ: лепо бо бяше намь отъ трудовъ своихъ кръмити убогыа и странныя, а не празднымъ пребывати, преходити от келии въ келию [755] […] «праздныи да не ясть». Мы ничесоже того не створихомь. Аще бы не благодать Божиа приспела на насъ, и кръмила боголюбивыми человекы, что быхомъ сотворили, на своя труды зряще! Да аще речемъ: пениа ради нашего или поста ради, или бдениа та намъ вся приносятъ, — и за всех бо за приносящихъ ни единою поклонимся.
И далее:
Да не лепо нам есть, возлюблении, посылаемыхъ от Бога на ползу душамъ и телесемъ нашимъ отъ боголюбивыхъ человекъ удержати себе, но и инемъ подаати требующимъ… и пакы: «Блажени милостивии, яко ти помиловани будуть». Да не уподобимся онемъ роптивымъ, иже чрева ради падоша въ пустыни…
И в конце — открытое обращение к «любимицам» своим, исповедование им своих трудностей и печалей и молитва о том, чтобы не прогневить Бога и не впасть в непокорность:
И како ми не стенати и не тужити, любимицы мои, и та вся слышаще въ васъ […] И что облиховани быхомъ, братиа моя и отци? Что бо принесосте отъ имений своих на место се или что азъ требовахъ от васъ, приимая вы въ обитель сию? И человеколюбие Божие что насъ лиши? Не вся ли подасть намъ, молитвами святыя Богородица? Да темъ молюся вамъ отъ всея душа моея, любимици мои, не пребываимъ въ дводушии, да не прогневаемъ благого Владыки, яко же и они непокоривии, но воздадимъ хвалу Благому Владыце…
Тема терпения в сочетании с милостыней и смирением возникает еще в двух поучениях, и эта настойчивость в возвращении к терпению не вызывает сомнений в том, что не вся братия была исполнена этой добродетели и связанными с нею любовью, милостыней и смирением. В поучении «О търпении и милостыни» Феодосий пытается воздействовать на учеников «притчей злострадания и терпения». Он говорит о терпении Иова, пророков и апостолов, которые «въ толице бо тузе суще, не отрекоша Божия помощи, но мужьски тръпяху» [756], и снова и снова призывает к терпению, молит о нем.