Святые и порочные

Любопытна, к слову, история взаимоотношений Афанасия и Лукариса. Ведь это именно Лукарис вытащил земляка из провинции, а не его слава проповедника, и он же способствовал его продвижению в митрополиты. Однако в 1629 году Лукарис выпустил книгу «Исповедание веры», которая мало того что была издана в Голландии, так и в целом ряде своих положений перекликалась с кальвинистским богословским мировоззрением. Это обеспечило ему поддержку протестантов (в том числе и финансовую), но породило сильную оппозицию среди константинопольских православных иерархов – и вот тут-то Афанасий переметнулся на сторону противников своего наставника и покровителя и даже вступил с ним в борьбу за престол. И освободил этот самый престол вовсе не из-за вдруг обуявших его угрызений совести – по требованию турков, которые довольно честно выполняли выгодные им правила игры.

В 1635 году после второго и столь же недолгого пребывания на патриаршей кафедре Афанасий действительно уехал не в любимый Афон, а в Италию. Вот только не католики соблазняли Пателлария кардинальской шапкой, как это нам пытается представить житие святого Афанасия.

В своем сочинении «Исторический список епископов, а потом патриархов Константинопольских» греческий богослов и борец за независимость Греции от турецкого владычества Константин Икономос (1780–1857) откровенно показал, что Афанасий вел жизнь, скажем так, пеструю и далеко не праведную. И денег ему хронически не хватало не только из-за притеснений османов. Власть он тоже любил. И ради нее готов был на многое. Как писал Икономос, вынужденно покинув патриарший престол во второй раз, «Пателларий написал просьбу папе об утверждении за собою по прибытии в Рим титула константинопольского патриарха». Просьба осталась без ответа. Тем не менее Афанасий добрался до Италии и прожил там больше года – в надежде стать кардиналом, а вовсе не отбиваясь от подобных предложений. Икономос писал, что «…мудрый в слове Пателларий оказался на деле тщеславным человеком, из честолюбия готовый попирать божественные каноны Церкви». Увы и ах, но католики сочли Афанасия «несостоятельным» для роли кардинала. Тогда этот «борец и страдалец за веру православную» отправился восвояси, тем более что турки сочли, что купленный Лукарисом за деньги голландских и прочих протестантов срок пребывания на престоле истек и тот снова освободился. Но то ли сменивший Лукариса Паисий больше заплатил, то ли просто больше устраивал султана, но снова сменить своего наставника Афанасию не удалось, и вообще, своего третьего патриаршества Пателларию пришлось ждать довольно долго. Официальные историографы церкви никогда не любили говорить об «итальянском периоде» в жизни Афанасия, замалчивая или переиначивая его. Впрочем, пожалуй, можно было простить Афанасия за его литературные труды на благо православия. Хотя стоило ли за них его канонизировать – еще тот вопрос. Но что именно стало причиной причисления Пателария к лику русских святых? Думаю, что не «Гимн Пресвятой Богородице» и уж точно не энкомий (хвалебная песнь), посвященный Василию Лупу, написанные им в монастыре в Галаце между вторым и третьим восшествиями на патриарший престол. Может быть, уже упоминавшийся здесь и тоже вышедший из-под его руки «Чин архиерейского совершения литургии на Востоке»? Тот самый, который лежит в основе «Чиновника архиерейского служения», используемого в Русской православной церкви и поныне? Увы, нет.

Все куда проще и нелепее.

Греческие монахи – свита странствующего патриарха Константинопольского, как он продолжал именоваться, хотя и был смещен – при всяческом содействии игумена Петрония и братии обители похоронили Афанасия Пателария по обряду своей церкви, то есть в сидячем положении. Тело его в полном облачении было помещено в кресло и так и опущено в каменную гробницу, сделанную под амвоном храма. Именно это обстоятельство так поразило воображение местных иноков и паломников, что послужило основной и решающей причиной почитания Афанасия как святого и чудотворца, а также поименования его Афанасием Сидящим – после того, как в 1662 году Газский митрополит Паисий Лигарид, проезжая через Лубны, попросил показать ему гробницу бывшего патриарха. «А как де гробницу раскрыли, и из гробницы наполнилось благовония, и обрели святейшего патриарха тело цело, лишь де у правой руки, как держал посох, пальцев двух или трех не было». Так что, если кто-то полагает, что «нетленными» именуются совершенно не тронутые разложением тела, вынужден того разочаровать. Имеется в виду лишь мумификация тела (правда, без помощи всех тех процедур, которыми баловались египетские фараоны). Так было и с телом Афанасия – как уже сказано выше, пальцев на правой руке не хватало. Кресло сгнило полностью, одеяние – по большей части тоже, посох же уцелел (в отличие от державших его пальцев)…