Святые наших дней

А народ все шел и шел. В письме духовнику иеромонаху Серафиму (Романцову) отец Иоанн жаловался на нехватку времени для исполнения монашеского правила: «Монашество мое замерло, ничего не вычитывается, пятисотница[2] забыта… Все, по неразумию своему, пытаюсь строить чужие избы, а своя душевная храмина остается в небрежении. Каждый день собираюсь начать исполнение положенных монашеских обязанностей, но каждый день Господь посылает на моем пути столько унывающих, болящих и скорбящих, что пройти мимо них я не могу, всех жаль».

А духовник ему отвечал, что Оптинские и Глинские старцы «народ принимали и монашеского правила не оставляли», и предлагал ему распределить время так, чтобы его на все хватало – и на молитвы, и на духовные беседы. «По силе возможностей людей наставляй и утешай – и себя спасай», – заключал отец Серафим.

Среди лиц, постоянно толпившихся вокруг отца Иоанна, было много простых людей, главным образом женщин – бедных, обездоленных, нуждавшихся в утешении. Но в 70-х годах к нему потянулась и интеллигенция, в том числе та, которая приходила в Церковь, пройдя сначала через увлечение йогой и индийскими гуру, через антропософию Штейнера и теософию Блаватской. В общении с этими людьми пригодились не только исключительные человеческие качества отца Иоанна, его доброта и отзывчивость, его способность одарить любовью и радостью самого унылого и отчаявшегося человека, но и его эрудиция. Он никогда не пытался блеснуть познаниями в области литературы или философии, но они были у него немалые, и при необходимости он ими пользовался в беседах с такими людьми.

Архимандрит Иоанн с паломниками и богомольцами

Со взрослыми он любил разговаривать, как с детьми, и самые высокопоставленные или высокоумные люди рядом с ним превращались в детей, чувствовали себя детьми возле доброго дедушки. Его даже называли Доктором Айболитом, по аналогии с героем фильма «Айболит-66», который был внешне на него похож – тоже имел пышные усы и небольшую клинообразную бородку.

Молодежи в церкви тогда было немного, и, если приезжали молодые люди, отец Иоанн, несмотря на свою близорукость, их замечал:

– А это кто к нам приехал? Такие молодые да симпатичные.

Подзывал к себе, спрашивал, откуда они. Интересовался, где остановились. И если оказывалось, что они еще не успели где-то остановиться, громко спрашивал окружающих:

– Кто их возьмет, кто?

Архимандрит Иоанн (Крестьянкин)

И обязательно находилась местная жительница, которая брала их в дом.

По благословению отца Иоанна было организовано подпольное книгоиздательство. Изготовление запрещенных книг – а к их числу относились любая религиозная литература – осуществлялось в Москве на ксерокопировальных аппаратах. В свободном доступе этих аппаратов не было: использовались те, которые стояли в госучреждениях. Проникать туда надо было ночью, подкупая сторожей или нанимаясь сторожами, заниматься копированием под постоянным страхом ареста, выносить отксерокопированные листы незаметно, а затем сшивать их вручную или на простеньких станках, переплетать и наносить на переплет золотым тиснением название книги.

Указ о возведении отца Иоанна (Крестьянкина) в сан игумена.

1970 г.

Сотни и тысячи экземпляров книг изготавливались таким способом, расходились по рукам верующих, а иной раз попадали и в руки неверующих, которые благодаря этой литературе приходили к вере. Особый акцент делался на святоотеческую литературу: творения аввы Дорофея, Иоанна Лествичника, Варсануфия и Иоанна, Исаака Сирина, Симеона Нового Богослова, Добротолюбие, а также на сочинения епископов Феофана Затворника и Игнатия (Брянчанинова). Но перепечатывалась и более современная литература, например, «Основы древнецерковной антропологии» А. Позова.

Архимандрит Иоанн на богослужении в Псково-Печерском монастыре

Конечно, продолжал использоваться и менее опасный, но значительно более трудоемкий способ книгоиздательства: перепечатывание книг на пишущей машинке. Но при таком способе можно было изготовить лишь пять экземпляров, из которых только три были читабельными.

В 1975 году скончался наместник обители архимандрит Алипий. На его место был назначен 35-летний архимандрит Гавриил. Нового наместника часть монастырской братии восприняла в штыки. Десять монахов ушли из монастыря, написав письмо Патриарху с жалобой на грубое и деспотичное поведение наместника. Приезжала комиссия из Москвы, но оставшаяся братия смиренно приняла волю священноначалия, и наместник был оставлен в должности. Ушедшие не вернулись.