Святыня

Саутворт с очевидным облегчением вздохнул.

Епископ Кейнс добродушно рассмеялся:

— Клянусь, вы таете прямо на глазах, Эндрю. Давайте, давайте, поешьте, нужно есть, если хотите одолеть грядущие месяцы.

Отец Хэган снова взял ложку и опустил ее в грибной суп, его движения были медленны, рассеянны. Епископ Кейнс и монсеньер Делгард обменялись беспокойными взглядами.

— Вы все еще нездоровы? — тихо спросил Делгард.

Другие за столом с интересом смотрели на священника Его здоровье в последние недели резко ухудшалось, но перемена в последнюю ночь была особенно явственна.

Отец Хэган поднес ложку к губам.

— Наверное, просто холодно, — проговорил он неубедительно.

— Может быть, отвезти вас домой?

— Нет. Наша сегодняшняя дискуссия очень важна.

Епископ Кейнс вытер салфеткой губы.

— Не настолько, чтобы не позволить вам лечь в теплую постель. Думаю, так вам было бы лучше, Эндрю.

— Я лучше останусь.

— Что ж, ладно. Но я настаиваю, чтобы завтра же вы непременно обратились к доктору.

— В этом нет нужды…

— Непременно, — повторил епископ.

Отец Хэган кивнул и положил ложку. Он откинулся на спинку, ощущая странную удаленность от остальных. Порой казалось, что он смотрит в телескоп с другой стороны. Даже голоса, казалось, доносились откуда-то издалека.

Он взглянул на репортера, сидящего на другой стороне круглого стола, между владельцем гостиницы и епископом Кейнсом, и снова спросил себя: зачем они связались с этим человеком? Фенн не был католиком и с виду не проявлял ни малейшего сочувствия к религии. Ради объективности, сказал епископ Кейнс. Им нужен кто-то вроде этою Фенна, агностик, чтобы объективна написать о Бенфилдских чудесах, кто-то без предубеждений, вызывающий вследствие этого больше доверия. В конце концов, он опишет чистые факты — вот и все, больше ничего не нужно, поскольку сами факты могут убедить и, возможно, обратить в веру.

Прислушается ли к нему этот молодой репортер? Захочет ли услышать? И что он, Хэган, может сказать ему? Чего он испугался? Испугался ребенка? Испугался… чего? Ничего. Бояться было нечего. Совершенно нечего…

—..Алиса чувствует себя хорошо, — говорил епископ Кейнс. — Боюсь, все эти вчерашние волнения оказались для нее чрезмерными. Ее личный врач провел всеобъемлющий осмотр и заверил, что беспокоиться не о чем. У нее слегка поднялась температура, и все. Что ей сейчас нужно — это несколько дней тишины и покоя.

— Рад это слышать, — сказал Саутворт. — Вчера она заставила нас всех поволноваться. Хорошо еще, что все это не произошло в церкви Святого Иосифа, на виду у всех. С вашей стороны было мудро, если можно так выразиться, епископ, — поместить девочку в монастырь.

— Да, мне кажется, при всей потребности людей увидеть Алису, в первую очередь следует учитывать ее собственные интересы.

— Означает ли это, что вы вообще не позволите ей бывать в церкви? — спросил Фенн.

— О нет. Нет. Было бы совершенно неправильно не пускать девочку в ее любимую церковь Святого Иосифа. Она знает эту церковь всю свою недолгую жизнь, мистер Фенн, это для нее второй дом. Фактически можно сказать, что она родилась там.

— Вы хотите сказать, что она там крестилась?..

— Думаю, было бы разумно совсем не пускать Алису в церковь Святого Иосифа.

Неожиданная фраза удивила всех сидящих за столом. Епископ Кейнс с явным неудовольствием уставился на приходского священника.

— Вы понимаете, Эндрю, что теперь это невозможно. Мать-настоятельница говорила мне, что видела, как девочка плачет из-за того, что так долго не была в церкви. Мы не можем долго держать ее взаперти. — Он быстро взглянул на Фенна. — Не то чтобы взаперти, вы понимаете. Алиса свободно может уйти отсюда, как только этого пожелают ее родители.

— Но сама она хочет уйти, — заметил Фенн.

— Конечно, девочке невесело жить в монастыре, мистер Фенн. Естественно, ей хочется видеться со своими друзьями, играть с ними, продолжать обычные детские занятия. И все это она получит, скоро.

— Не позволяйте ей возвращаться в церковь. Пока.

— Эндрю, мне непонятна ваша позиция в этом вопросе. — Спокойное дружелюбие покинуло епископа, хотя слова его звучали по-прежнему тихо. — Что именно беспокоит вас в девочке?

Фенн подался вперед и положил локти на стол, чтобы лучше расслышать ответ священника.

Отец Хэган неуверенно обвел глазами сидящих за столом.

— Я… сам не совсем понимаю. Просто… не надо…

— Расскажите, святой отец, — проговорил епископ Кейнс. — Думаю, настало время поделиться с нами вашим нежеланием принять эти довольно-таки удивительные события. Пусть вас не беспокоит присутствие мистера Фенна — у нас нет секретов от прессы. Если у вас есть какие-то сомнения, огласите их, чтобы мы могли это обсудить.

Открылась дверь, и бесшумно появился старший официант. Он быстро осмотрел стол и кивнул кому-то за дверью. Тут же вошла женщина, чтобы убрать пустые тарелки.

— О, прошу прощения, святой отец, — сказала она, когда уже собралась взять его тарелку.

— Ничего, все в порядке, я закончил.