Связанные

– Я потратил четыре гребаных часа, чтобы откопать машину из проклятого снега, а этот гребаный водитель снегоуборочной машины пришел и снова похоронил меня и эту сраную машину! Это был конец света.

Я снова рассмеялся. Я не мог сдержаться.

– И я тоже ненавидел эту машину!

– Потому что это был Гремлин.

– Потому что это был гребаный Гремлин!

Воспоминание о том, как он вскидывает руки, говорит, что игра окончена, делает свою лучшую пародию на Билла Пэкстона из Чужих, а потом ложится на только что покрытый снегом тротуар, делая ангела, заставило меня улыбаться как идиота.

– Помнишь? Люди продолжали обходить и перешагивать через тебя, – напомнил я ему, усмехаясь. – И мне пришлось сказать подошедшему полицейскому, что «да, сэр, с ним все в порядке».

Ему пришлось на мгновение отойти от меня, и пока я поправлял футболку, только тогда заметил, что мы одни.

– Икота прошла, – заметил я.

– Если бы я был полицейским в Чикаго, я бы выписал штраф этим парням из снегоуборочной машины.

– Не сомневаюсь, – согласился я, пока он помогал мне с лямками, затем со слингом, наконец завязал кардиган на талии и передал мне мои Apple watch. – Ладно, пойдем.

Я отметил, что он ничего не сказал о том, что Хейден ушел.

****

Жозетта с двумя детьми, Энжи с тремя, Шай с тремя, Кит, Мередит и Стелла, а также мы с Боди отправились на рынок Пайк-Плейс. Хейден собирался пойти, но я услышал, как Боди сказал ему, что он будет плохо проводить время с нами, а Боди будет плохо играть в гольф. Лучше пусть каждый делает то, что хочет. В этом и заключался смысл отпуска. В конце концов, мне оставалось только предположить, что Хейден счел его логику здравой.

Мы были там до полудня в пасмурный день, и было совсем не холодно, но людей оказалось гораздо больше, чем я ожидал. И это было глупо, я должен был знать лучше, это был всемирно известный крытый/открытый рынок, но все же. Это было безумие. Поскольку в мои представления о веселье не входило, чтобы меня каждые пять секунд били по плечу, Боди взялся за мою больную сторону, а Стелле досталась моя здоровая и моя рука. Честно говоря, я думал, что людям будет все равно, и они просто сшибут маленькую девочку с ног, и я был готов кричать, много кричать, но все были осторожны с семилетней девочкой, как и с другими детьми. Толкучка была бесконечной, но это не было похоже на Чикаго, где мне хотелось повернуться и ударить кого-нибудь. Не помешало и то, что Энжи, шедшая со своими детьми впереди меня, Стеллы и Боди, как бы прокладывала путь. Она никому не уступала дорогу.

– Я из Бостона, – сообщила она мне. – Я не шучу.

Первое, что мы увидели, - то, что Энжи уже видела один раз и заявила, что это слишком много, к тому же ей не хотелось тащить четырехлетнего ребенка по лестнице, - была «Стена жевательной резинки».

– Что? – спросил я, немного ужаснувшись.

– Увидишь, – заверила она меня с содроганием.

Оказалось, что это именно то, на что похоже: кирпичная стена с прилипшей к ней жвачкой всех цветов, которые только можно себе представить. Все, о чем я мог думать, - это о микробах, а такие вещи обычно не приходят мне в голову.

Томас, который пришел со мной, хотел потрогать ее, но я строго-настрого запретил. Стелла, как и я, считала, что это отвратительно. Боди изложил нам факты, потому что он так делал, и объяснил, что в 2015 году ее уже отмывали.

– Мы можем закончить? – спросил я и, видимо, до чертиков развеселил всех, не только тех, кто был в нашей компании, поскольку окружающие смеялись вместе с нами.

Наверху Энжи подозвала меня и попросила позвонить ей на телефон.

– Зачем?

– Мне нужен твой номер, чтобы я могла звонить и разговаривать с тобой, когда вернусь домой, или отправлять тебе что-то на TikTok, – она выжидающе уставилась на меня, словно я мог осмелиться дать что-либо, кроме утвердительного ответа. – Ты не против?

– Да, все в порядке, – я не мог не улыбнуться ей, когда набирал ее номер.

– Отлично, – сказала она, подняв телефон, чтобы сфотографировать, как я хмуро смотрю на нее. – И посмотри, я уловила твою истинную сущность на этом снимке.

– Ты - задница, – заявил я.

Задыхаясь, она подошла ближе.

– И даже если у моего брата и Боди ничего не получится, мы останемся друзьями. Да?

– О, все получится.

Она слегка наклонила голову.

– Посмотрим. В любом случае, ты останешься у меня. Я давно не встречала никого, кто бы мне так сильно нравился.

Я хмыкнул.

– А ты? – спросила она.

– Да, хорошо. Неважно.

Она засмеялась, а я обнял ее за плечи и сжал.

– О, Джед, – сказала она со вздохом. – Мне нравится твоя многострадальность, но ты никого не обманешь.

– Что?

– Ты безумно влюблен в своего напарника. Я вижу это ясно как день.

Я почувствовал, как по позвоночнику пробежала дрожь страха.

– Нет, ты неправильно понимаешь, как мы...

– Ничего подобного, – ответила она с милой усмешкой. – У меня есть глаза, и я вижу, что он никогда тебя не бросит. И ты можешь стоять здесь, быть смешным и мужественным и пытаться сказать мне, что вы просто напарники, и это работа на жизнь и смерть, и тебе больно, поэтому он особенно внимателен, но брось. Это полное дерьмо.