Связанные Долгом

— Конечно нет. Я о таком с ней не говорю. И, поверь мне, она бы нашла способ рассказать тебе о моей девственности, потому что это увеличило бы мою ценность. Она умрет от счастья, если узнает, что ты стал тем мужчиной, который забрал мою добродетель. — я замерла. — Ты же никому не расскажешь об Антонио?

Данте задумался.

— Не думаю, что это кому-то поможет. Конечно, если бы я мог привлечь своих людей, это бы упростило поиски любовника Антонио.

— Я не скажу тебе его имя, — перебила я, подозревая, куда это заведет, и от всей души надеясь, что он не рассердится снова.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Данте остановился перед моим старым домом и выключил двигатель, прежде чем повернуться ко мне.

— Я ожидал этого. Но по-прежнему не понимаю, почему. Мужчина, которого ты защищаешь, не твоя кровная родня, и из той информации, что я почерпнул, вы никогда не были близки. В конце концов, он же украл твоего мужа, так почему ты предпочла его мне?

— Я не предпочла его тебе, — сказала я, искренне шокированная. — Но я знаю, что ты собираешься сделать с ним, что ты должен сделать, чтобы защитить Наряд, и обречь его на смерть не могу. Если ты поклянешься, что ему не причинят никакого вреда, тогда я могу передумать.

— Ты, как и я, отлично знаешь, что я не могу поклясться в этом. Есть же правила, все не просто так. Мы должны защищать секреты Наряда. Если сведения о наших структурах, наших делах или традициях будут обнародованы, многие из тех, кого ты знаешь, попадут в тюрьму, включая меня и твоего отца.

— Он никогда не расскажет никому о Наряде. Антонио рассказал ему о наших клятвах.

— Но он ими не связан. Все мы сохраняем молчание потому, что связаны честью и долгом, и потому, что нам всем придется заплатить высокую цену, если мы этого не сделаем. Но у этого человека нет причин хранить наши секреты сейчас, когда Антонио мертв. Не все почитают желание покойного так же отчаянно, как ты.

— Но он любил Антонио.

— Откуда ты знаешь? Но если даже и так, разве не заставило бы это его ненавидеть наш мир еще больше?

— Что ты имеешь в виду?

— Из-за правил Наряда Антонио не мог открыть свои сексуальные предпочтения. Ему пришлось скрывать свои желания и своего возлюбленного, да и умер он, в конце концов, потому что был мафиози. Русские убили его из-за того, что он был одним из нас. Как видишь, у человека, которого ты защищаешь, множество причин, чтобы ненавидеть наш мир и желать его исчезновения.

Я никогда не думала об этом с такой точки зрения и была серьезно напугана. А если Данте прав? Я не встречалась с Фрэнком с тех пор, как сообщила ему о смерти Антонио год назад. Он был сам не свой и быстро ушел, не говоря ни слова. Больше связаться со мной он не пытался, и все, что я знала, — только номер его мобильного, но вскоре после похорон и он перестал работать.

Я решила, что Фрэнк захотел оборвать все свои связи с мафией. Рассказал ли он кому-нибудь об Антонио? О Наряде? Я не хотела в это верить. У него были причины ненавидеть Наряд и его принципы. Ведь Фрэнку не только пришлось скрывать свои отношения с Антонио, но он даже не смог попрощаться с ним.

И я тоже. Все, что осталось от Антонио, — это обгоревший труп. Я его не видела, отец запретил. Он сказал, что там нечего было опознавать. Прежде чем сжечь тело, русские отрезали ему голову, и Наряд ее так и не смог найти.

Данте внимательно за мной наблюдал. Или он пытался мной манипулировать? Как бы то ни было, то, что он сказал, было правдой.

— Проводишь меня до двери, чтобы поздороваться с моей матерью? Она расстроится, если ты останешься в машине, — сказала я, в надежде отвлечь его.

Данте понимающе зыркнул на меня, но больше не стал поднимать тему про любовника Антонио. Муж вышел из «Мерседеса», обошел капот и открыл мне дверь. Его рука привычно легла мне на поясницу, когда мы подходили к входной двери. Я едва ли успела нажать на звонок, как дверь мгновенно распахнулась, и на пороге, улыбаясь, появилась моя мать. Она, вероятно, шпионила за нами через окна.

— Данте, вот уж не ожидала, что ты зайдешь. Как мило с твоей стороны нанести нам визит, — прощебетала она с широкой улыбкой и притянула Данте в свои объятия.

Он остался неподвижен, но пару раз коротко похлопал ее по спине. По крайней мере, он был против любых проявлений чувств не только со мной.

— Я только подвез Валентину. Рад бы остаться, но нет времени. Еще многое нужно сделать.

Он выпрямился, и у матери не осталось другого выбора, кроме как отпустить его.

У нее вытянулось лицо.

— Конечно. Теперь, когда ты Капо, обязанностей стало больше. Как чудесно, что ты нашел в своем напряженном графике время, чтобы повозить Валентину по городу. — мать улыбнулась мне. — Тебе повезло с джентльменом.

Я одарила его я-же-тебе-говорила взглядом. Взгляд Данте смягчился в ответ, прежде чем он попрощался и направился обратно к своей машине. Как только он отъехал, мать закрыла дверь, схватила меня за руку и потащила в гостиную.

— Джованни! Валентина здесь! — закричала она.

— Отец дома?

— Я сказала ему, что ты придешь. Он тоже хотел с тобой поговорить.

Я тяжело вздохнула.