Связанные долгом

Я не стала возражать. Все эти обнаженные поцелуи не помогали погасить мое желание. Данте помог мне вытереться насухо, и ему стало заметно легче, когда я наконец облачилась в удобную атласную пижаму и растянулась на кровати. Нам с Данте предстояло бороться с нашими желаниями в ближайшие несколько недель. Ребенок был важнее всего на свете.

Данте бережно держал меня в своих объятиях, время от времени запуская пальцы мне в волосы.

— Спасибо, что никогда не сдавалась, Вэл.

— Я знала, что однажды мое упрямство пригодится, — ответила, улыбнувшись.

***

Спустя шесть недель врачи решили сделать кесарево сечение. До конца срока оставалось еще восемь недель, но риск заражения стал слишком велик. Данте не отходил от меня ни на шаг, когда мне разрезали живот. Его присутствие, успокаивающий взгляд, абсолютный контроль и сила, которые он излучал, очень помогли мне. Я знала, что рядом с Данте все пройдет гладко. Как будто только одной своей силой воли он мог все исправить. Данте может заставить вас поверить, что он контролирует ситуацию, даже когда это не так.

Он держал меня за руку во время всей операции, и, когда раздался первый крик, он взглянул мне в глаза, прежде чем мы вместе повернулись к нашей малышке, сморщенной и испачканной, когда медсестра показала нам ее. Я отпустила руку Данте.

— Иди к нашей дочери. Ступай.

Кажется, ему не хотелось отходить от меня, но, поцеловав меня в лоб, он выпрямился и направился к другому концу операционного стола. У Данте даже не дернулся ни один мускул от такого количества крови, но я другого и не ожидала. Если медсестры и врачи и удивились его спокойствию, то им удалось это скрыть, или, возможно, они поверили слухам о Данте, в которых его называли высокопоставленным боссом мафии. Конечно, никто никогда не подтвердит эти подозрения. Через несколько минут медсестра вручила ему нашу дочку, завернутую в одеяло. В руках Данте она казалась крошечной, когда он смотрел на нее самым нежным взглядом, какой я когда-либо видела. В нем тут же появилось что-то свирепое, заменившее нежность, когда он поднял глаза и увидел, что медперсонал и врачи наблюдают за ним. Я поняла, что наша дочь будет в безопасности.

В глазах Данте читалась решимость защитить и уничтожить все и вся, что могло навредить ей. Отведя взгляд от медицинского персонала больницы, Данте с дочерью на руках приблизился ко мне и опустился на стул рядом с моей головой, чтобы показать мне нашу малышку. Я знала, что врачу придется вскоре забрать ее. Она проведет несколько дней в инкубаторе, прежде чем сможет вернуться домой вместе с нами.

— Она такая красивая, — прошептала я. Меня не заботило, что врачи накладывали мне швы, или что мы с Данте были не одни.

— Она такая же, как ты, — тихо сказал Данте. Я провела пальцем по ее щеке. Она уставилась на меня стеклянным взглядом. Ее волосы были такими же светлыми, как у Данте, хоть и все еще спутанными. Она была очень крошечной, и мне хотелось защитить ее любой ценой.

— Анна, — произнесла я, впервые назвав ее по имени, которое мы с Данте выбрали всего несколько дней назад. — Твой папочка всегда будет любить тебя и заботиться о твоей безопасности.

Данте поцеловал в лобик Анну, а затем меня.

— Тебя и Анну, вас обеих.

Я взглянула в его глаза, и слезы, которые я до этого момента с успехом сдерживала, наконец нашли выход.

Эпилог

Я со вздохом опустилась в наполненную горячей водой ванну. Анна наконец заснула в своей кроватке, и Габи должна была провести ночь вместе с ней в детской, чтобы проследить, что с ней все будет в порядке. У Данте была встреча с моим отцом в кабинете. Хотя я подозревала, что внезапное увеличение коротких встреч было результатом желания моего отца видеть Анну как можно чаще. Он определенно не разделял разочарование Фиоре Кавалларо тем, что получил внучку вместо внука. С рождения дочери прошло всего пять недель, и я уже с трудом могла представить, каково было без нее. Но сегодня мне нужно немного времени для себя... и для Данте. К счастью, у Анны наступил период долгих отрезков непрерывного сна, она иногда спала больше пяти часов, не просыпаясь.

Я откинула голову на бортик ванны и закрыла глаза, расслабляясь впервые за этот день. Мои пальцы зудели от желания скользнуть между ног, чтобы снять напряжение, но я удержалась. Прошло несколько месяцев со времени нашей последней близости с Данте, и сегодня я собиралась это изменить. Данте был само терпение, но от меня не укрылось, что у него стало уходить больше времени на то, чтобы принять душ. Мне не нужно было гадать, чем он там занимается. Теперь, когда мои швы рассосались, я не могла дождаться, когда снова буду с ним. Только в этот раз все будет иначе. Впервые я поняла, что он любит меня, когда он занялся со мной любовью, даже если Данте никогда не произнес этого слова вслух. То, как он смотрел на нас с Анной, стоило дороже всех признаний в любви в мире.