Связанные ненавистью

Раздражение пронзило меня. Он казался таким уверенным в себе, в своей победе надо мной. Ему пришла в голову еще одна мысль.

— А что ты сделаешь, если я скажу "нет"?— спросила я вызывающим тоном.

Я ожидала в ответ ярость или раздражение.

— Ты не сделаешь этого, — сказал он без тени сомнения в голосе.

Я сердито посмотрела на него, но он не дал мне времени на резкий ответ.

Он склонил голову над моей грудью и втянул в рот один сосок. Стон вырвался прежде, чем я смогла остановить себя, и Маттео не дал мне времени собраться с мыслями. Его рот был неумолим. Ощущения, пульсирующие в моем теле, были почти слишком сильными.

Как он мог заставить меня чувствовать себя так? Его язык обвел мой сосок, прежде чем перейти к другому, оставляя влажный след между моими грудями. Я вздрогнула. Маттео не сводил с меня глаз. Он хотел видеть, как я сдаюсь ему, хотел наслаждаться этой победой до самого конца. Я подавила желание закрыть глаза. Он увидел бы в этом еще одну победу. Я бы не дала ему и этого. Он нежно прикусил мой сосок, и я застонала еще громче, чем в первый раз.

С самодовольной ухмылкой, он двинулся ниже, погружая язык в мой пупок. Я завизжала, как идиотка, и попыталась увернуться от него, но его руки опустились на мои бедра, крепко держась, а его язык нашел все щекотливые места на моем животе и бедрах. Я так смеялась, что слезы навернулись на глаза.

Я ожидала, что он будет грубее после того, чему стал свидетелем, почти желала этого, но эта игривая сторона? Это испугало меня, потому что он казался симпатичным, даже милым. Я толкнула его в лоб.

— Прекрати! — ахнула я между приступами смеха.

— Что за волшебное слово? — пробормотал он в особенно щекотливое место прямо над моей тазовой костью.

— Пошел ты, — сладко сказала я. Я напряглась, но это не остановило визги и смех, когда Маттео провел языком по моей бедренной кости. Я была на грани того, чтобы умолять, когда он внезапно прекратил свою атаку. Он расстегнул мои брюки и стянул их вниз. Его глаза блуждали по моим ногам, а руки двигались по тому же пути, едва касаясь моей кожи. Его движения были почти благоговейными, что я не поняла. Отвращение и ярость, вот это я бы поняла.

Когда он поцеловал меня через трусики, я замерла. Я знала, чего он хочет. Никто никогда этого не делал. Это было очень личное, как будто я должна была обнажиться перед ним не только в физическом смысле, и я не могла, не хотела этого делать, независимо от того, как сильно мое тело жаждало этого опыта. Маттео схватил мои трусики и спустил их вниз. Он откинулся на спинку стула, любуясь мной.

— Я так и думал, что ты рыжая.

Я закатила глаза, несмотря на румянец, заливший мои щеки.

— Разве не это удивляет каждого?

Я слишком поздно поняла, что упоминание о других мужчинах было не лучшей идеей в моей нынешней ситуации.

— Как ты объяснила это другим парням, с которыми была? Коричневая сверху и рыжая снизу?

Его голос и глаза стали жестче, опаснее.

Никто никогда не видел меня такой. Слова вертелись у меня на языке.

— Я думала, ты хочешь меня трахнуть. Я не в настроении болтать.

Маттео покачал головой.

— О, я трахну тебя, не волнуйся. — он прижался губами к моим, и я ответила на его поцелуй так же страстно. Чувствуй, не думай, стало моей мантрой. Его руки блуждали по моему телу, пока не нашли путь между ног. Я заставила себя расслабиться, несмотря на нервы.

Когда его пальцы коснулись моих складок, я задохнулась у его губ. Ощущения были восхитительными. Его большой палец нашел мой комок нервов и начал тереть. Два его пальца скользили взад и вперед по моему входу, в то время как большой палец давил на клитор. Возможно, мой разум не хотел Маттео, но мое тело так жаждало его, что это было смешно.

Пальцы моих ног сжались, когда он поднял меня выше. Я схватила его за шею, притягивая его еще ближе, сплетая его язык с моим, когда мой оргазм обрушился на меня. Мои ногти впились в его кожу, но это, казалось, возбудило его еще больше, судя по рычанию глубоко в груди. Внезапно два его пальца скользнули ниже и коснулись моего входа. Страх пронзил его. Сжав ноги вместе, я толкнула его в грудь и оторвалась от его губ.

— Прекрати прелюдию, — сказала я, задыхаясь. Что, если он почувствует что-то пальцами? Я сомневалась, что его член будет таким же чувствительным, как кончики пальцев.

По лицу Маттео пробежала тень недовольства, но он соскользнул с кровати со злорадной усмешкой. Он выпрямился перед кроватью. Выпуклость в его штанах была очевидна. Он не дал мне времени задуматься, что скрывается под тканью. Его руки быстро расстегнули рубашку, потом он снял ее со своего сильного плеча и бросил на землю.

Я впервые увидела его без рубашки. Я и раньше мельком видела его торс через белую рубашку, но это не могло сравниться с его обнаженной грудью. Мое сердце сжалось от желания. Даже если личность Маттео действовала мне на нервы, мое тело определенно реагировало на его внешность.