Связанные обязательством

И без того мрачное небо Мира Теней заволокли кустистые тучи, затмив холодное ночное солнце, дарующее империи Амареона призрачный свет. Канненсис стоял на балконе замка, облокотившись об ограду, и любовался своими будущими владениями: кристаллы на верхушках башен, окружающих город, и огни на крышах домов освещали окрестности, разрывая тугую темноту; красные светлячки, как маленькие искорки, врассыпную кружили над ночными белыми фиалками, цветущими на холмах, где так любил коротать время принц. Но сейчас его больше всего тянуло в другое место. В очередной раз отец отказал ему в просьбе. Канненсис был для Него не более, чем бесчувственной марионеткой, смысл жизни которой лишь занять место отца и вести Его политику. Гордость принца никак не позволяла ему с этим смириться.

Канненсис смахнул с плеча длинные чёрные волосы, сплетённые в тугую косу, и расправил огромные крылья. Принцу показалось, что он сделал это слишком громко. Стиснув зубы, он медленно повернул голову и посмотрел назад. К счастью, Ремисс, приставленная присматривать за принцем, сидела в своём излюбленном кресле и тихонько дремала. Глаза Канна хитро сверкнули ядовитой зеленью, а губы изогнулись в коварной ухмылке. Он прыгнул на каменное ограждение и через мгновение оказался в воздухе.

«Если я пойду путём, который показал мне брат, – рассуждал принц, – даже стражники меня не заметят».

Канненсис обогнул замок и направился к Священной горе, где самые древние жители империи – Старейшины – ежедневно вершили судьбу города, принимая важные решения, дабы потом обсудить их с Владыкой Теней. Что бы они ни делали, последнее слово всегда оставалось за Ним. Хотя Канненсису частенько приходила на ум мысль, что так думал лишь Владыка.

Город спал. Не было слышно ни голосов, ни звуков проезжающих телег – принц больше всего любил это время суток. Однако через пару часов наступит ночь, и улицы снова наполнятся жизнью. Нужно было торопиться.

Священная гора была уже совсем близко. Её трудно было не заметить: вокруг горы по спирали до самой её вершины горели факелы. Когда принц подлетел ближе, он увидел, что на выступе как вкопанные стоят два стражника, а за ними просматривались ещё как минимум пятеро, расставленных вглубь коридора, словно каменные фигуры. По какой-то причине охрана этого места была усилена. Но времени на раздумья не было. Он спланировал на уровень ниже и растворился во тьме, чтобы стражники не заметили его присутствие. Он мягко опустился на землю. Сделал несколько шагов вдоль каменной горы и встал на месте. У его ног из-под травы виднелось большое железное кольцо, слегка прикопанное землёй. Незнающему взгляду так просто его не заметить. Даже сам Канненсис обнаружил его не с первого раза. Принц сложил крылья и опустился на корточки. Потянув за кольцо, он открыл проход, сделанный прямо в земле, и нырнул внутрь, плотно захлопнув за собой крышку люка.

Оказавшись в кромешной тьме, куда не проникало ни капли света, Канненсис сбросил с себя тень, надёжно оберегавшую его от чужих глаз. Он был доволен, что стражники не засекли его, и теперь мог вздохнуть с облегчением. Но стоило ему об этом подумать, как только что набранный воздух застыл, так и не выйдя наружу – позади него кто-то стоял.

– Что ты здесь делаешь?

Канненсис медленно обернулся и тут же облегчённо выдохнул, увидев своего старшего брата с толстенной книгой в руке. Из-за неправильной акустики и эха подземного туннеля голос Сибуса стал намного ниже и грубее, так что принц не смог его узнать. Темнота нисколько не мешала видеть, что Сибус был зол. Его глаза цвета насыщенного янтаря гневно смотрели на принца сверху вниз. Канненсис очень редко видел своего добродушного брата в таком состоянии и понимал, что это не сулит ему ничего хорошего.

– Ты же знаешь, Канн, тебе запрещено ходить в закрытый архив. Уходи. У меня из-за тебя и так куча проблем.

Канненсис усмехнулся. Скрестив на груди руки, он наклонил голову к плечу и покосился на книгу в руке брата.

– А сам-то, небось, снова в Огненный зал ходил. Ты же знаешь, Сиб, тебе запрещено практиковаться в магии. – Но попытка отплатить брату той же монетой вышла ему боком.

Глаза Сибуса полыхнули жёлтым огнём, и в то же мгновение у Канненсиса жутко заболела голова, словно по ней резко ударили молотками. Принц закрыл глаза и стиснул зубы от боли, прокусив клыками нижнюю губу. Тем не менее он старался не подавать виду, продолжая стоять на месте.

Тупое упорство Канна позабавило Сибуса, и он решил сжалиться над непутёвым братцем. Он поднял свободную руку и коснулся лба принца средним и указательным пальцами, унимая боль.

– К твоему сведению, я был не в Огненном зале, – произнёс он, убирая руку от удивлённого лица принца.

– А где же, позволь спросить? – Канн утёр тыльной стороной ладони выступившую на губах кровь.

Сибус нахмурился и молча прошёл мимо брата.

– Я и так уже сказал слишком много…