Связанные судьбой

– Это ничего не значит. Кто не обманывал людей в семилетнем возрасте?

– Но не так, как я. Я утаил правду о смерти матери. Ото всех! На несколько десятилетий.

Шарлотта нахмурилась.

– Значит, это не была передозировка лауданумом?

– О, конечно, лауданум. Но это не было несчастным случаем. Она покончила с собой.

– Но… Ты же был ребенком. Как ты это понял?

– Я был там в тот момент. Нашел ее в кровати перед тем, как она умерла. Я слышал ее последние слова.

– Пирс! – Шарлотта шагнула к нему.

Он остановил ее, выставив вперед руку. В этом жесте не было никакой мольбы о жалости. Наоборот!

– Я не мог допустить, чтобы кто-нибудь узнал о самоубийстве. В особенности отец. Я был мальчишкой, но уже все понимал. Он мог бы отнестись к этому как к пятну на чести семьи. – Пирс помолчал, глядя вдаль. – Поэтому мне пришлось скрыть правду. Пузырек с лекарством выпал у нее из руки на полу и разбился. Я вытер остатки лекарства, собрал в узелок осколки, отнес к пруду, привязал к камню и утопил.

Он вспомнил заросли камыша вокруг пруда. Пирс снова ощутил, как тростник цеплялся за ноги, когда он пробирался через него. Услышал пение птиц. Вновь увидел, как лягушки ускакали в разные стороны, когда он бросил камень в глубокую зеленеющую воду.

– Я никому ничего не сказал, – продолжил Пирс. – Собирался изобразить потрясение, когда ее найдут. Мне казалось, это будет делом пары часов. Чего я не учел, так это того, что отец станет скрывать от меня ужасную новость.

– И как долго он скрывал?

Пирс медленно выдохнул.

– Несколько месяцев.

– О нет!

– Мне кажется, он думал, что для меня это станет слишком тяжелым ударом. Рейф был маленький и вряд ли что-то понимал. Отец сказал, что она уехала на курорт, лечиться. Каждую неделю говорил, что мать прислала письмо, что якобы скучает по своим мальчикам, что лечение не закончено. Наконец признался, что она умерла. Я нашел ее в мае. До зимы меня не водили к ней на могилу. К тому времени я так долго скрывал свою скорбь… Когда уже можно было, не стесняясь, показать ее, у меня для этого не осталось сил, как я ни старался.

Он скрывал не скорбь. Он скрывал стыд! Стыд за то, что приходилось лгать отцу, за то, что мать умерла столь неподобающим образом. Стыд за то, что не стал ей хорошим сыном, чтобы удержать от такого поступка.

Ведь матери живут ради своих детей, разве не так? А вот Пирс не сумел дать ей вескую причину для продолжения жизни.

«Я не смогу! Я не смогу это вынести!»

Он отбросил прочь мучительные воспоминания.

– Достаточно сказать, что с тех пор обманывать и хитрить для меня стало обычным делом.

Шарлотта смотрела на него своими ясными голубыми глазами.

– Мне очень жаль, что все так произошло, Пирс. Я рада, что ты рассказал мне правду. Надеюсь, ты еще поговоришь об этом со мной, или с Рейфом, или с кем-нибудь еще. Но мне непонятно, как это извиняет то, что ты устроил прошлой ночью.

– Я не собираюсь оправдываться. Или извиняться. Мне не нужно прощение. Я сделал то, что должен был сделать.

– Должен был сделать? – Шарлотта удивилась. – Разве не ты недавно разразился целой тирадой по поводу того, сколько власти сосредоточено в каждом твоем мизинце. Должна ли я поверить в то, что тебе в голову не пришло ни одной стоящей идеи, кроме как поджечь мое белье среди ночи?

Он показал на обгоревший пол.

– Они напали на меня первыми.

– О господи! – Она отступила на шаг. – Не могу решить, либо ты круглый дурак, либо хочешь выставить себя откровенным мерзавцем.

– Посмотри на меня. – Пирс показал на свое лицо. – Я думаю, что моя левая бровь расскажет тебе обо всем.

– Да, конечно. Только твоя левая бровь находится слишком высоко над задницей.

Пирс сжал челюсти.

– Что сделано, то сделано. Этого не исправишь. Мы уезжаем сегодня и свадьбу не будем откладывать. Другого выхода нет.

– О, у меня выход есть. Какими бы ни были последствия, у меня всегда есть выход. Если придется выбирать между потерей репутации и браком без любви, я выберу первое. По крайней мере у меня еще останется шанс найти свое счастье где-нибудь в другом месте.

Он развел руками.

– Я не понимаю, что ты хочешь услышать.

– Мне нужно, чтобы ты объяснил, что я получу, если выйду за тебя. Ты предлагаешь мне любовь и партнерство? Или холодную, элегантно обставленную тюрьму?

Пирс тяжело вздохнул.

– Шарлотта…

– И не надо таких раздраженных вздохов. Ты знаешь, как это важно для меня. Я хочу услышать из твоих уст, что наш брак будет основан на уважении, радости и неизменной верности. Либо ты здесь и сейчас заставишь меня поверить в это, либо я уеду из этого дома одна. Или ты уедешь один. Вместе мы этот дом не покинем. Такова моя позиция.

Судя по всему, не только он был безжалостным переговорщиком.

Шарлотта скрестила руки на груди.

– Я жду.

– С самого начала я ясно дал понять, что не смогу предложить тебе этого.

– Любви, Пирс. Мы же это сейчас обсуждаем. Я понимаю, ты не привык. Тебе даже сложно произнести само слово.

– Слова! Слова не значат ничего.