Связанные вечностью

Лифт поднялся на сорок седьмой этаж, и, когда двери открылись, они открылись не в коридор, а в комнату.

— Ого.

Они прошли на отполированный мраморный пол. Широкий коридор тянулся вправо, ступеньки впереди спускались в гостиную с паркетом. Ряд окон открывал такой поразительный вид, что Ниам видела гору Фудзи со снежной вершиной вдали. Стеклянный ящик стоял в центре комнате, огонь мерцал внутри. Это был один из самых современных каминов, которые она видела. Если она не ошибалась, музыка тихо звучала во всем пространстве из скрытых колонок, музыка главной кантри-поп принцессы в мире. Не такую музыку Ниам ожидала услышать у альфы стаи.

Она почти смягчилась по отношению к загадочной волчице.

Они прошли интересные скульптуры, и яркие картины разбавляли белую краску всюду. Бархатная мебель синего и золотого цвета была расставлена по комнате. И, пока они спускались, Ниам увидела современную кухню вдали. У острова стояла и резала овощи красивая и сильная женщина.

Её нож замер, тёмные глаза скользнули по Ниам к мужчине рядом с ней.

К Кийо.

Что-то во взгляде женщины на её спутника заставило желудок Ниам перевернуться от тревоги.

Харуто остановился перед островом.

— Аруфуа-сан. — Он резко кивнул и заговорил на японском.

Это… альфа стаи?

Она поблагодарила Харуто, не сводя взгляда с Кийо. Опустив нож на стол, она медленно обошла остров. Взгляд Ниам упал на Кийо, которого будто очаровала альфа. Что-то резкое с болью пронзило её грудь от выражения его лица. К недовольству, она поняла, что это ревность.

Женщина медленно прошла к ним, покачивая бёдрами. Её стройная фигура с нежными изгибами была подчёркнута изумрудным платьем-карандашом без рукавов, демонстрируя подтянутые руки. У платья был высокий воротник, но с глубоким вырезом, показывающим зону декольте. Сексуальность этого выреза смягчалась длиной платья, которое доставало до накачанных голеней. Сильные тонкие ноги были длиннее из-за впечатляющих туфлей на шестидюймовых шпильках. Её черные волосы были гладкими, ровной линией заканчивались у изящной челюсти. Идеальные губы подчёркнуты ярко-красной помадой. Она была стильной и потрясающей, источала большое количество энергии альфы. На шпильках она была одного роста с Ниам. Её тёмные глаза с густыми ресницами прибили Кийо к месту, она остановилась в паре ярдов от них. Вблизи Ниам видела морщинки вокруг её рта и глаз. Она старше Ниам. Может, старше, чем выглядела. Она узнала Кийо, и, если он не был в Токио двадцать пять лет, тогда было ясно, что альфа старше, чем выглядела.

— Кийо-чан… Генки?

Кийо хмыкнул.

— Английский, Сакура.

Сакура прищурилась.

— Уважение, Кийо. — Она посмотрела на Ниам и изогнула верхнюю губу. — Махоцукай?

— Да, она ведьма. Английский… Сакура-сан. Моя спутница не говорит на японском.

— Ты привёз в наш дом западную ведьму, Кийо?

Наш дом?

Ниам прищурилась.

— Она под моей защитой. — Он шагнул к Ниам, и от этого ей стало немного лучше.

Чувство растаяло, когда Сакура мягко улыбнулась и шагнула к нему. В его личное пространство. Что-то властное поднялось в Ниам, когда Сакура опустила ладонь с идеальным маникюром на грудь Кийо. Вся комната напряглась, свет замерцал, и Сакура, касаясь Кийо, с оценкой посмотрела на Ниам.

— Она сильная, твоя маленькая махоцукай. — Она посмотрела на Кийо, провела пальцами по его соскам. Ниам хотелось вырвать ей волосы. — И ревнует моего Кийо-чан, — прошептала она.

Огонь в груди Ниам, который она старалась игнорировать, был близок к точке кипения, пока она слушала эту высокомерную волчицу, пока она гладила Кийо. И пока он не останавливал её.

— Она просто переживает, что ты вырвешь мне сердце.

— Было бы честно. — Сакура помрачнела. — Ведь ты вырвал моё двадцать шесть лет, три месяца и двенадцать дней назад.

Ох, чёрт.

Ниам мрачно посмотрела на Кийо.

Этот идиот мог бы рассказать, что это любовная месть!

«У тебя была интрижка с альфой, а потом ты убежал из города и не подумал, что нужно это рассказать мне?» — закричала она в его голове.

Кийо даже не вздрогнул.

Гнев Ниам горел.

«Ты явно ничего не знаешь о женщинах, если думаешь, что мы могли пройти тут без боя. В следующий раз лучше подумай о том, как держать друга в штанах».

Он мрачно посмотрел на неё, думая, что это угасит гнев.

Ей было всё равно. Она не боялась. Она боялась роскошной альфы-японки, которая всё ещё держала в душе обиду двадцать шесть лет спустя.

— Ты не состарился. Как так? — удивлённо спросила Сакура, гладя большим пальцем его щеку.

— Ты тоже не постарела.

— Милая ложь, — она склонилась, мягко шепча, чтобы слышали только она и Кийо. — Никто не знает, каким добрым и нежным ты можешь быть, Кийо-чан. Это всегда было только для меня.

Ниам хотела быть в другом месте и не видеть этого. Она ощущала себя как неловкое третье колесо, и было неприятно, когда одно из других колёс тебе нравилось.

— Я не добрый. Это правда. Ты едва постарела.

— Я постарела. Но ты… Оджи-чан всегда думал, что ты старше своих лет. Взрослый, как для юноши. Но он явно ошибался, хай? Тебе было около двадцати. Теперь около пятидесяти. А ты выглядишь не старше двадцати пяти.

Проклятье.