Связанные Зоной 2. Судьба

Штык не знал, сколько провёл времени в этом тягучем трансе, когда его начало снедать беспокойство. Что-то грызло изнутри, тревожило. Никак не удавалось поймать ускользающую мысль. Пустота. Внутри и вокруг. Медленно вращающиеся деревья потеряли объем, стали плоскими и постепенно отдалялись. Потом не осталось даже их. Только звенящая пустота, тянущее чувство в районе левой стопы и навязчивое беспокойство. Штык силился понять, что же держало его, не позволяло полностью развеяться, стать ничем. Это должно быть что-то важное. Существенное, нужное.

Перед внутренним взором появился образ какой-то сложной схемы, лабиринта, тропы… Тропа! Вот оно! Неоконченное дело! Тропа среди аномалий. Необходимо её пройти! Едва мысль оформилась, как невидимый бешеный смерч подхватил Штыка, швырнул вниз и ударил о землю. Появилась боль. Дикая, пронизывающая, ослепляющая. Поначалу даже вдохнуть не получалось. Но потом будто морской волной окатило. Накрыло с головой, протащило по каменистому дну и оставило на берегу. Стало легче.

С трудом перевернувшись на живот, Штык подобрал под себя ноги и начал подниматься. Что-то продолжало держать за ногу. Дёрнув ею несколько раз, он почувствовал стопой прохладу и догадался, что остался без ботинка. Плевать. Теперь у него появилась цель, и всё, что мешало её осуществить, не имело ни малейшего значения.

Сконцентрировав внимание на главном, Штык нашёл оброненную ветку – вторая куда-то подевалась – и, сориентировавшись, медленно побрёл в нужном направлении. Обнаружив аномалию, он осторожно обходил её, как его кто-то когда-то научил, ставил на ближайшем дереве метку и двигался дальше. Звон в ушах то нарастал, то затихал, иногда сквозь него пробивались другие звуки, но разобрать их Штык не мог.

Так он и шагал вперёд, пока вдруг кто-то не встал у него на пути. Крепкая ладонь легла на предплечье, и незнакомец произнёс:

– Давай помогу.

Немного подумав, Штык пожал плечами и согласился. Ни удивления, ни любопытства, лишь следование цели.

Сознание стремительно прояснялось, но воспринимать происходящее мешало чувство разрастающейся силы. Она давила на череп изнутри, распирала, угрожая разломать кости.

А вместе с ней появилась странная двойственность, многократно усиливающая каждую эмоцию, любое ощущение. Чужая рука на предплечье теперь казалась своей собственной, точно он сам тащил себя куда-то вглубь леса. Это настолько поразило, что оттеснило мысли о тропе. Ни о чём другом Штык думать не мог.

– А ты заматерел, – сказал человек. – И отсверки в тебе куда как ярче стали. Растёшь.

– Кто ты? – с трудом выдавил из себя Штык, пытаясь сосредоточить взгляд на собеседнике. – Ты – знакомый Крота? Как бы иначе ты здесь оказался?

Вопросы появлялись сами собой, вызывая удивление: откуда он всё это знает? Постепенно память начала возвращаться, просачиваясь тонким ручейком из бездн подсознания.

Провожатый только хохотнул:

– Эк тебя приложило.

Слепящее ощущение собственной двойственности раздражало невозможностью оценить происходящее. Штык рывком высвободил руку, остановился и сжал ладонями виски, пытаясь волевым усилием задавить распирающую изнутри силу.

Едва та начала поддаваться, как воспоминания хлынули неудержимым потоком, будто плотину прорвало. В какой-то миг показалось, что голова вот-вот взорвётся. Когда Штык понял, что борется со своим «ментальным зеркалом», то всё встало на свои места. И успокоилось.

Ещё не открыв глаз, Штык уже знал, кто сейчас рядом с ним.

– Феникс, гнида ты такая.

Они находились посреди хорошо знакомой поляны, от которой до дома оставалось рукой подать. Феникс сильно изменился с момента их последней встречи. Длительное спокойное житьё давало о себе знать: черты лица разгладились, во взгляде снисходительная насмешка, ухоженная загорелая кожа подсказывала, что ублюдок не слишком утруждает себя тяжёлым трудом.

– Ну почему же сразу «гнида»? – удивился Феникс. – Я тебя, можно сказать, дважды от смерти спас, а ты…

– Что ты здесь делаешь? – сознание работало предельно чётко, словно ещё несколько минут назад он не брёл среди аномалий в беспамятстве.

Тебя пришёл проведать, – с вызовом ответил Феникс. – Ты – скотина, чуть не сдох несколько раз и меня за собой не утащил...

Тратить слова Штыку не хотелось. Вместо разговоров он коротко ударил Феникса кулаком в солнечное сплетение.

И согнулся пополам, с трудом глотая воздух.

– Вот... ты... дебил, – в три приёма прохрипел Феникс. – Я ж тебя, идиота, разорвать могу. За одну ногу возьму, за вторую дёрну… Но не делаю этого. Не догадываешься, случаем, почему?

– Ничего, потерплю, – тяжело переводя дыхание, проговорил Штык. – То, что с нами с обоими происходит, ты устроил. Вот и не жалуйся теперь.

– Да я и не жалуюсь, – неожиданно покладисто сказал Феникс. – У меня всё было просто отлично, пока ты тут снова в игрушки свои играть не начал. Вот переговорим, утрясём все моменты, и ты меня снова долго не увидишь.

– Сперва мои друзья пройдут через скопление, а потом – разговоры, – Штык повернулся в сторону прохода среди аномалий.