Связанные звёздами

– Уж поверьте мне, я в состоянии поддержать разговор о живописи и искусстве, политике и экономике, – возмущенно продолжила я. – У меня есть собственное мнение и свой особый взгляд на все, но… о, ужас, всем плевать, потому что мне не повезло родиться женщиной! Мой муж считает меня недалекой и никогда не слушает мои советы. И где он теперь? Гниет в тюрьме!

Злость бурлила во мне, как лава в пробуждающемся вулкане. Я почувствовала, как по щекам побежали горячие слезы, и сильно прикусила губу, чтобы сдержать всхлип. Все эти острые слова, конечно же, предназначались Лео, а никак не Лоренцо. Я невольно зажала рот рукой и прикрыла глаза. Беседа оказалась чересчур утомительной для моих нервов. Господи, надеюсь с Лео все хорошо! После его ареста я нахожусь в какой-то жуткой горячке. Мне очень страшно. За него, за себя, за нас обоих.

Я с трудом сглотнула и заставила себя открыть глаза. Какая же я идиотка, повысила голос на Лоренцо, единственного человека, который может мне помочь!

Вдох-выдох. Я прислушалась к своему дыханию. Вдох-выдох. Глухая злость медленно отступала, оставляя место задумчивости. Неужели я действительно только что накричала на Медичи?

На несколько минут повисла тишина, не предвещавшая ничего хорошего. Я перевела взгляд на лицо Сандро. Бледный как мел, Боттичелли выглядел жалкой пародией на себя самого, и казалось, был готов разрыдаться.

Я разочарованно и виновато опустила глаза.

– Мне говорили не только о вашей красоте, – наконец ответил Лоренцо, – но и о вашей дерзости. И то, и другое вы продемонстрировали сполна.

Голос Медичи звучал сурово и жестко, но не сердито. Я быстро стрельнула глазами в Лоренцо. А у этого парня стальные нервы, он умеет держать себя в руках!

– Синьора Розалия, я ручаюсь, что в нашем прекрасном городе есть мужчины, которые прислушиваются к умным женщинам, – Лоренцо голосом выделил последние два слова.

Я крепко сжала пальцами мягкую ткань платья.

– Побеседуйте со мной, – улыбнулся Медичи.

Я резко подняла голову и даже открыла рот от удивления. Это экзамен? Он думает, что я обычная выскочка? Не на ту напал! Я собралась с мыслями и ответила:

– С удовольствием. Выбирайте тему!

Лоренцо нахмурился.

– У меня особенная страсть к поэзии.

Я радостно кивнула. Поэзия? Отлично! Я прекрасно знакома с творчеством многих немецких поэтов, но… черт возьми, мы же не в Германии! Цитировать Данте и Петрарку я точно не смогу.

Мои руки вспотели от волнения. Так… с чего бы начать? Господи, и почему я никак не могу отделаться от мысли, что сейчас Медичи просто смеется надо мной?

– Поэзия – пища для души, не так ли? – нервно хихикнула я. Боже, надеюсь, никто не догадывается, что я только что процитировала сентенцию из печенья с предсказанием.

Лоренцо серьезно кивнул, а Сандро скептически поджал губы.

– Что ж, порадуйте нас, синьора, и прочтите что-нибудь! Доставьте наслаждение нашим душам, – попросил Медичи.

Глаза обоих мужчин выжидательно уставились на меня. Доставьте наслаждение нашим душам. Что может звучать более помпезно? Я недоверчиво подняла брови. Они действительно думают, что я сейчас достану из памяти целое стихотворение? Я нервно провела рукой по подолу, разглаживая несуществующие складки. Один любой стих, хотя бы один. Я должна вспомнить хоть что-то из вузовской программы. Нет, не получается. Мои мысли понемногу начала заполнять паника. Внезапно в моем сознании всплыли строчки из какой-то песни, и я недолго думая озвучила их.

Se bastasse una bella canzone a far piovere amore
Si potrebbe cantarla un milione un milione di volte
Bastasse già, bastasse già
Non ci vorrebbe poi tanto a imparare ad amare di più.

Если бы было достаточно прекрасной песни,

Чтобы заставить литься любовь, словно дождь,
Можно было бы спеть ее миллион раз, миллион раз,
Этого хватило бы всем, хватило бы всем,
Не нужно было бы учиться любить.

Мое сердце бешено стучало, а в ушах появился неприятный шум. Я замолкла и обвела взглядом лица мужчин. Что ж, надеюсь, мой голос звучал достаточно твердо.

Лоренцо и Сандро восхищенно покачали головами. Мысленно торжествуя, я широко улыбнулась. И все-таки интересно, что именно я только что процитировала? Задумчиво сузив глаза, я несколько раз повторила про себя стих. Ну точно… без сомнений. Это точно песня Эроса Рамазотти. Я тут же вспыхнула от смущения и опустила глаза. Хочется провалиться под землю! Почему мой мозг выбрал именно эту сентиментальщину? НУ ПОЧЕМУ?

– Это было прекрасно! – восхитился Медичи.

Я моргнула в недоумении, а затем облегченно выдохнула. Серьезно? Ему понравилось?