Связчики

Они остановились на высоком берегу, — в сосновом бору много мха для оленей и хорошие сушины, и это место все выбирали. Старики распрягли оленей, выкопали яму для палатки. Поставили палатку и печку, сложили лежанку из сухих тонких кряжей и пихтовой хвои; они распилили одну нетолстую сушину на дрова. Ульяна переворачивала лепешку на железной печке, Илья сидел на шкуре и смотрел в огонь.

* * *

Он вспомнил, что вспоминал всегда, как пришел караван и сын учителя держался за уши отца и распевал песню о старых дождях. Илья каждый раз приходил к тому, что это непонятная, а может быть, неверная песня. Слова ему эти непонятны: когда дождь проходит, его уже нет: дождь не может быть старым, он пропадает.

Потом он стал думать о том времени перед самой войной, когда сын взял жену и они вчетвером кочевали одну зиму на Каменный Дубчес. Сын и невестка по очереди прокладывали лыжню, и упряжек было много, а жена Ильи ехала на последней нарте. Они сделали шестнадцать аргишей и нашли очень много белок. Илья и сейчас хорошо помнит, на каких станах они добывали белки больше всего. Как собака нашла берлогу, Илья с сыном не хотели бить зверя, забирали лайку от чела, а она лезла туда, забирать было трудно, невестка стояла с ружьем и их прикрывала, и как она сама стреляла. Она была молодая, здоровая, и сын был веселый, и Илья был крепкий, и всем им было очень хорошо. Илья с радостью говорил, что нынче всем есть большая удача. На промысле и во время войны была удача. В селение приехал районный уполномоченный, охотники собрались его слушать; Илья сидел на полу у стены и рассматривал хромовые сапоги и галифе. Уполномоченный говорил, что народу теперь очень трудно, добровольцы из Красноярска уехали на фронт, и теперь надо промышлять хорошо. «Помогать им нужно, — говорил он. — Один сданный песец — пулемет. Одна белка — коробка патронов», — так он сказал. Песцов Илья не добывал, кето песцов промышляют мало, а белок он добывал очень хорошо. Один сезон они с женой и невесткой добыли очень много, Илье дали премию: хромовые сапоги, как у приезжавшего уполномоченного. Возвращаясь с охоты, Илья иногда снимал унтайки и надевал сапоги, ложился на шкуры и смотрел. Ему нравилось лежать так. Сапоги блестели даже в темноте, ему нравилось смотреть, как они блестят. Старику и сейчас снится иногда, как он лежит, а они блестят и пахнут…

Старуха смотрела на Илью. «Ему совсем плохо. Его род кончается», — думала Ульяна. Она сунула Илье в руку кружку с чаем и кусок лепешки. Он макал, еду в чашку с маслом и смотрел в огонь. Потом они ждали, когда сварится птица, и ели птицу. И пили чай. Илья выходил давать соль оленям и мял тропу, чтобы облегчиться. Он смотрел на небо. Мороз был сильный, но звезды неяркие, мутноватые. «Снег может пойти утром, будет ветер», — подумал он. Илья возвратился в палатку, разделся, подвесил унтайки и пакульки, лег лицом к печке, прикрылся заячьим одеялом, а старуха вышла и потом вернулась.

— Утром снег будет, — сказала она. — Ветер будет.

Илья не спал, когда Ульяна перелезла через его ноги и легла за его спиной.