Свяжи меня (ЛП)

— Зачем это?

— Ну, не знаю. Может для того, чтобы приложить к твоей лодыжке лед, а, может, чтобы вместе поесть после пробежки.

— Послушай, Уильям, я действительно ценю то, что ты мне помог, но завтрак — это не очень хорошая идея.

— Поесть всегда хорошо.

— Можешь назвать меня сумасшедшей, но обычно я не хожу на свидания с мужчинами, которых не знаю.

Уильям наклонился ближе:

— Думаю, тот факт, что ты видела меня голым и заставила кончить, значит, что мы познали друг друга в библейском смысле.

— Думаю, библейский смысл подразумевает завершенный коитус с проникновением, — возразила я.

— Если память мне не изменяет, проникновение определенно было… языком.

Эти слова в сочетании с образами в моей голове послали волну жара между моих ног.

— Полагаю, у тебя может быть такая точка зрения.

— Так же примем во внимание тот факт, что клуб проводит всестороннюю проверку своих членов, так что вероятность, что я серийный убийца или насильник крайне мала.

Я не смогла удержаться от смеха над тем фактом, что он поднимает все те же вопросы, что и я в момент, когда он помогал мне спуститься с горы.

— Знаешь, ты крайне настойчив при всей своей сабмиссивности.

— Но, как ты сама сказала, мы не в клубе, и ты не моя Госпожа.

Черт, он и тут меня поймал. Потом в животе заурчало, и моя решимость поблекла. Я даже начала представлять, как бы это было — принять его предложение.

Будто почувствовав перемену в моем настроении, Уильям сказал:

— Это просто завтрак, Софи. Могу тебя заверить, что в паре блинчиков и яиц нет ничего противозаконного.

— Ты фуд-плей тоже не практикуешь, да? — заметила я с улыбкой.

Он рассмеялся.

— Учитывая, что мне нравится связывание и боль, я не нахожу угрожающим кусок колбасы.

— Это пока тебе его не запихнут в зад, — с ухмылкой произнесла я.

Уильям вздрогнул.

— У меня анальные игры в табу, ты помнишь?

— Ага, помню, — подмигнула я. — Но тебе же понравился вибратор, да?

— Не внутри — да.

— А я до сих пор не могу перестать думать, как классно бы выглядел в твоей попе анальный плаг (примеч. пер: анальная пробка) с вибро.

Поколебавшись мгновение, Уильям выказал заинтересованность:

— Для тебя я мог бы расширить границы табу.

— Боже, Боже, а ты полон сюрпризов, да?

— С правильной Госпожой саб любит проверять свои границы.

— А с правильным сабом, Госпожа любит проверять свои.

Глаза Уильяма вспыхнули, и я знала, что тот вспоминает, как я смягчилась и разрешила ему помочь мне кончить. Воздух между нами наполнился электричеством. Боже, что было в этом человеке такого, что у него получалось нажимать на все мои кнопочки?

Глубоко вздохнув, я сказала:

— Ладно. Окей. Я от тебя устала. Поехали, позавтракаем.

— Вау, теперь это прозвучало просто ужасно. Попробую притвориться, что верю, будто в тебе говорит боль.

Я рассмеялась.

— Извини. Мне очень-очень хочется позавтракать с тобой.

— Уже лучше. Но все еще чувствуется сарказм.

— Ну и ладно. — Потом соскользнула с места, на котором сидела, и Уильям ринулся вперед, чтобы помочь, но я его осадила. — Я сама!

Подняв руки, он отступил. Я перенесла вес на больную ногу и поморщилась.

— Очень больно, да?

— Не слишком приятно.

— Будет получше, когда начнет действовать обезболивающее, и ты приложишь лед.

— Блин, надеюсь, ты прав. Я начинаю на новой работе во вторник. И последнее, чего мне хочется, это хромать, тем более при учениках, учитывая, что дети прямо-таки чуют страх. Так что больная нога будет воспринята как слабость.

Уильям рассмеялся.

— Прекрасное описание подростков. Но не волнуйся, уверен, что все будет в порядке.

Я нахмурилась.

— Как ты узнал, что я буду учить подростков?

— Удачная догадка, с учетом того, что ты цитировала Шекспира.

— Ясно. Так куда ты меня поведешь завтракать?

— Есть одно маленькое французское кафе, в котором подают шикарные блинчики и круассаны.

Я точно знала место, о котором он говорил. Более того, несколько раз проходила мимо, но никогда не останавливалась.

— Звучит здорово. Мне нравятся блинчики. Моя бабушка — француженка — пекла их по фамильному рецепту, который хранится в нашей семье уже лет сто. — Я улыбнулась, вспомнив, как помогала ей на кухне. — «От одной Софи — к другой», — говорила она со своим французским акцентом. Меня назвали в ее честь.

— Когда твои родные переехали из Франции? — спросил Уильям.

— Моя Grand-Maman встретила дедушку во время Второй Мировой, когда их полк освобождал Францию. Он на ней прямо там женился и привез с собой домой.

— Звучит жутко романтично.

Вспомнив о том, как бабушка и дедушка смотрели друг на друга, когда рассказывали историю своего знакомства, я не смогла удержаться от улыбки.

— Да, она была певицей в ночном клубе, где отдыхали солдаты. Это оказалась любовь с первого взгляда.

— Так они, как и мы, встретились в клубе.

Фыркнув, я ответила:

— Не думаю, что у нас есть что-то общее.

— Ты не можешь этого утверждать. Но мы можем рассказывать нашим внукам ту историю, которую немного раньше придумал рейнджер.

Я закатила глаза.

— Уверена, реальная история отправила бы их прямо к психологу.

— Можно оставить кое-что и для себя. У всех семей есть скелеты в шкафу.