Связной

Дорога к начальнику тюрьмы Лебедеву проходила по длинному коридору, разгороженному на отсеки металлическими решетками, в каждом из которых Романцеву пришлось предъявлять разрешение на посещение тюрьмы. Добравшись до кабинета начальника, он негромко постучал.

— Входите.

Открыв дверь, старший лейтенант вошел в тесный кабинет. В прежние времена эта была келья настоятеля монастыря. Единственное, чем она отличалась от прочих, так это несколько большими размерами, да и оконце, встроенное едва ли не под самый потолок, было немного пошире.

В комнате ничего лишнего — скромно, как у схимника. Там, где располагалось ложе, стояли три стула. Место для молитвы занимал старомодный неуклюжий шкаф, а стол размещался под самым окном, за которым сидел майор НКВД Лебедев. Вместо иконы, как и полагается, портрет Сталина. Да и сам начальник тюрьмы напоминал монаха — был сухощав, с небольшой седенькой бородкой, но выбрит наголо по армейской моде. Биография у него была богатой, в ней совершенно отсутствовала святость, и теперь он воспринимал полученную должность как компенсацию за пролитую кровь и за многие лишения, что испытал в череде последних войн.

— Старший лейтенант Романцев? — спросил начальник тюрьмы. Приподнявшись, он протянул сухую мускулистую ладонь.

— Он самый. Майор Лебедев?

— Точно так.

Романцев крепко пожал протянутую ладонь.

Майору было немногим за сорок лет, служба в армии научила начальника тюрьмы не только командовать, но и подчиняться, а за тремя небольшими звездочками на погонах молодого офицера скрывались возможности, коими не обладал он сам. Тем более что в табелях о рангах старший лейтенант «СМЕРШ» приравнивался к званию майора в Красной Армии.

— Мне уже звонили из управления военной контрразведки. Так что я исполнил все, что полагается.

— Где у вас двор для прогулок? — посмотрел старший лейтенант в окно.

— Следующая дверь выходит во двор.

— Вам объяснили, что нужно делать?

— Так точно, уже все готово.

— Проводите.

— Пойдемте. — Майор прошел по коридору и толкнул соседнюю дверь. Взгляд уперся в каменную стену. — Это и есть двор для прогулок… Места, конечно, немного, но прогулки совершать можно.

Двор и в самом деле был небольшим — несколько десятков шагов по периметру. При действующем монастыре здесь размещались хозяйские постройки. Их снесли, остались лишь толстые каменные стены, выщербленные временем.

— Хорошо. Сейчас я пойду в комнату для допросов.

— Может, вас нужно как-то подстраховать, мало ли чего?..

— Не нужно, — заверил старший лейтенант Романцев. — Придерживайтесь плана.

— Все понял, — с готовностью отозвался майор. — Тогда позвольте, я вас провожу.

Распахнув широкую дверь, он пропустил вперед Романцева.

— Тут находятся служебные помещения, — быстрым шагом зацокал он по каменному полу. — Вот по этому небольшому коридорчику. — Остановившись у небольшой двери, подле которой стоял надзиратель, он объявил: — Мы пришли. Прошу вас!

Старший лейтенант Романцев прошел в такую же тесную комнатенку со сводчатыми стенами, из которой вышел несколько минут назад. Те же самые выщербленные красные кирпичи, толстые метровые стены с зарешеченными окнами. Единственное отличие от первой комнаты заключалось в том, что в центре был привинчен небольшой стол, за которым сидел Копылов. Увидев вошедшего Романцева, он поднялся и сконфуженно улыбнулся.

— Оставьте нас, — посмотрел Романцев на майора. — Нам есть о чем поговорить.

Едва кивнув, начальник тюрьмы вышел из комнаты.

— И как тебе здесь, Копылов? — спросил Тимофей, присаживаясь на стул с противоположного конца стола.

— Жаловаться грех, — ответил Геннадий, — прогулки каждый день. Вчера вот на ужин рыба была… Вполне сносно приготовлена. Признаюсь, даже не думал о таком отношении.

— Знаешь, что эта за тюрьма?

— Понятия не имею, — пожал плечами Копылов.

— Специальная тюрьма НКВД. Просто так сюда не попадают. Ты содержишься на облегченном режиме… Значит, говоришь, рыба была?

— Так точно!

— Это хорошо… Распоряжусь, чтобы завтра принесли яблок. Витамины тебе нужны.

— Даже не знаю, как и благодарить вас, това… гражданин начальник, — смущенно произнес Копылов.

— Отблагодаришь своим усердием. Значит, сегодня резервное время для связи? В шесть?

— Да.

— Вот что сделаем, а давай мы с тобой прогуляемся во внутреннем дворике. Что-то ты выглядишь бледновато, — сочувственно произнес старший лейтенант. — И воздух тут какой-то затхлый! Неудивительно, все-таки тюрьма.

— А нас пропустят? — с сомнением посмотрел Геннадий на Романцева.

— Не переживай, со мной где угодно пропустят, — усмехнулся старший лейтенант. — Ну, чего сидишь? Потопали! Ты по свежему воздуху не соскучился?

Вышли в коридор. Надзиратели с равнодушными лицами, завидев старшего лейтенанта с арестованным, предусмотрительно открывали двери. Вышли к короткой лестнице, выводившей во внутренний двор, и под присмотром бдительного начальника караула, молодого парня с лейтенантскими погонами, ступили на гранитную брусчатку.