Связной

— Товарищ старший лейтенант, — прозвучал через минуту из глубины подвала молодой голос. — Тут взрывчатка!

Тимофей быстро спустился вслед за ним. В углу подвала в обыкновенном металлическом тазу были аккуратно уложены куски тола, в каждом из которых отверстие для вворачивания запала.

— Сколько же здесь килограммов? — невольно задался вопросом старший лейтенант.

— Сложно сказать, — неожиданно отозвался красноармеец. — Думаю, что килограммов сто будет. — И, подняв одну из шашек, добавил: — Вот здесь так и написано, двести граммов. Одной такой тротиловой шашкой можно железнодорожный мост повредить.

— Ты сапер, что ли?

— Так точно, товарищ старший лейтенант. Точнее, на фронте им был…

— А там что? — показал Тимофей на сундук, стоявший в самом углу. — Проверил?

— Еще не успел.

— Давай посмотрим.

Открыв крышку сундука, старший лейтенант не без удивления увидел немецкие саперные заряды «Amatol», аккуратно сложенные в ряд, весившие по одному килограмму. На упаковке запечатлен герб Третьего рейха: черный орел, держащий в лапах стилизованный венок со свастикой в центре.

Взяв тротиловую шашку, Романцев поднялся в комнату, где на стуле с завязанными за спиной руками сидел хозяин дома.

— Что это, по-твоему?

— А мне почем знать? — отвернулся хозяин. — Может, кусок хозяйственного мыла, а может, еще что-нибудь.

Пододвинув к себе стул, Тимофей сел напротив связника.

— Остроумно… Хвалю! Вот только отчего-то смеяться мне совсем не хочется. А вот я тебе сейчас объясню, что это такое… У тебя в подвале больше ста килограммов взрывчатки. Этого вполне достаточно, чтобы вдребезги разнести половину города. Откуда у тебя взрывчатка, да еще в таком количестве? — Отвернувшись, хозяин молчал. — Кого ты ждал? Диверсионную группу? — Вытащив пистолет, Романцев взвел курок и приставил ствол к его голове: — Я ждать долго не буду!

Закрыв глаза, связник спокойно произнес:

— Ну, что тянешь? Стреляй! Мне все равно конец. Так пусть он раньше придет, меньше буду мучиться.

— В машину его! У нас еще будет время с ними потолковать.

Хозяин явочной квартиры оказался куда крепче, чем можно было предположить вначале. О происхождении взрывчатки он так ничего и не рассказал, но признал, что в ближайшее время к нему должны подойти два человека, которым он обязан помочь с трудоустройством на железной дороге. Где проживает резидент, тоже не знал, лишь сообщил о том, что тот заявляется к нему не чаще чем один раз в месяц. Его хотели допросить на следующий день, но не случилось: в камере он расколотил себе голову о кирпичную стену и через два дня скончался в горячке.

Тимофей подошел к распахнутому окну. На улице хмурилось, небо заволокло темными тучами, беременными дождем, от которых так и тянуло холодом и продолжительной непогодой. Вот уже который час тучи кружили над городом, пугая грядущим проливным дождем, но, кроме раскатов грома, раздававшихся откуда-то издалека, ничего не происходило. Стылость выстудила помещение, и стало очень зябко. Передернув плечами, Романцев закрыл створки.

Сегодня он придет домой пораньше, на радость супруге. В соседнем магазине продавали шоколадные конфеты, которые Зоя очень любит, и Тимофей хотел успеть до закрытия.

Одевшись, Романцев вышел из кабинета и зашагал к выходу. В некоторых комнатах горел свет, а в дальнем конце коридора кто-то бойко отстукивал на печатной машинке.

— Вы уже домой, товарищ старший лейтенант? — вышла навстречу младший лейтенант Рита Горбунова, секретарь-шифровальщик отдела контрразведки «СМЕРШ».

Около года назад их связывали романтические отношения. Два раза, соблюдая полнейшую конспирацию, она даже переночевала в его холостяцкой квартире, оставив на подушке следы от губной помады. Помнится, отношения развивались настолько стремительно, что должны были перерасти в нечто серьезное. Но в этот момент к нему пришла настоящая любовь — Зоя, с которой он познакомился в Доме офицеров перед самым Новым годом. Хрупкая, изящная, в белоснежном платье, словно невеста, она тотчас привлекла его внимание. И когда объявили вальс, он немедленно пригласил ее на танец, опередив всех остальных кавалеров. С того самого времени они больше не расставались. Прошедшие несколько месяцев пролетели как один день, напоминая волшебную сказку. Прежде Тимофей даже не подозревал, что может быть так хорошо с любимой девушкой. А поход в кино он воспринимал как исключительное событие: забравшись на последний ряд, они безудержно целовались, забывая следить за тем, что происходит на экране. Так что последующая близость, случившаяся на второй месяц знакомства, воспринималась ими как продолжение крепкой дружбы.

Все его прежние душевные привязанности после знакомства с Зоей как-то сразу подзабылись, показались совершенно несерьезными и выглядели всего лишь подготовкой к настоящему чувству, и вот когда оно явилось, Тимофей просто затопил Зою в своей любви.