Связной

— Ты прав, — согласился полковник. — Предвидеть сложно… В последнее время немцы стали особенно изобретательны. Раньше они забрасывали к нам агентов пачками, не заботясь об их безопасности, а сейчас стараются работать поизворотливее, берегут своих людей, война их многому научила. Россия — это им не какая-нибудь Бельгия… Я все-таки предупрежу руководителей отделов «СМЕРШа» соседних армий. Если они обнаружат парашютиста, пусть тотчас дадут нам знать, а то возьмут и к стенке поставят курьера, не разобравшись! Такое уже случалось… К вам в горотдел НКГБ я пришлю своих опытных оперативников для усиления. Пусть подежурят! В совместной группе ты назначаешься старшим… Действуешь от моего имени. Передавай мне любую информацию по курьеру!

— Есть, товарищ полковник! Постараемся его выследить еще на подступах к городу.

— Это был бы идеальный вариант, не исключаю, что он окажется настоящим волком, — слегка нахмурился Утехин. — Возможно, ему удастся миновать все посты и добраться незамеченным до Люберец. Для этого случая нужно организовать в квартире засаду. Отправишь туда опытных оперативников, это усиление лишним не будет.

— Когда ждать подкрепления?

— Завтра утром они будут у тебя. Думаю, за ночь ничего такого серьезного не произойдет, но ты все-таки будь повнимательнее… Мало ли чего…

— Я уже распорядился на всех подходах к городу усилить посты. В самом городе и на дорогах будут дежурить наши сотрудники, переодетые в гражданское. Если он все-таки появится, то мы его не упустим. Разрешите идти?

Полковник поднял кружку и сделал небольшой глоток.

— Иди… Здесь мелочей нет. Докладывай лично мне.

Глава 9 Войсковая контрразведка

Лучшего места для переформирования, нежели Калужская область, отыскать сложно. Провинция, одним словом. Тихо. Спокойно. Леса вокруг. Равнины. А в летнюю пору особенно много грибов и ягод, так что небольшой отдых можно было воспринимать как некоторую передышку перед отправкой на передовую.

Село Коломенское было большое. Некогда богатое. А потому в хатах места хватило на всех. Благо, что командование за постой красноармейцев выделило хозяевам тушенку — редкий в этих местах продукт. Так что в обиде никто не остался.

Женщины, истосковавшиеся по мужской ласке, не без интереса посматривали на молодых и крепких парней, облаченных в солдатскую форму. В результате некоторые из красноармейцев получили не только кров, но и теплую бабью ласку.

Коломенское с приходом войсковой части вдруг как-то сразу преобразилось. Ожило. Зашумело. Голосисто зазвучал женский смех, столь редкий в этих местах в последние годы. А мужики, соскучившись по простой крестьянской работе, с охотой рубили дрова, подправляли покосившиеся плетни, перебирали засорившиеся печи. Отовсюду слышалось жужжание пил, стук топоров. Звучали бравые команды, к которым примешивался задорный девичий смех. Расслабились и командиры. Пули не свистят, снаряды не рвутся, так чего же гонять солдатиков по плацу!

Первейшее дело на селе, конечно же, баня! Обязательно жаркая, чтобы кожу обдирало, да с березовым веником. Особенно хороша задалась банька у бабы Дуни, так что, ублажая солдатиков, она топила ее с утра и до вечера.

Было уже далеко за полночь, когда из натопленной бани вышли трое красноармейцев. Вечерний воздух посвежел, однако бойцы этого не ощущали. Старший из них, сорокалетний сержант Степан Абросимов, вытащил расшитый бисером кисет и предложил бойцам самосад:

— Угощайтесь! Ядреный. Сделаешь затяжку, так до кишок пробирает. То, что надо!

Дружно угостились, закрутили цигарки и сладко пыхнули на полную серебристую луну, окутав ее, будто бы в облака, упругим дымом. Помолчали с минуту, оценивая крепость табака, а потом сержант, пихнув локотком приятеля, поинтересовался:

— Ефим, у тебя заладилось с Анастасией?

Двадцатипятилетний красноармеец, припомнив похождения прошедшей ночи, широко заулыбался:

— А то как же! Полный порядок…

— Как тебе удалось? Девка-то видная! Мы к ней едва ли не всей ротой подкатывали, а она всем от ворот поворот показывала! И вдруг тебя выбрала. Пойми меня правильно, Ефим, я против тебя ничего не имею. Парень ты геройский, этого у тебя не отнимешь, но хочу тебе сказать откровенно, в нашей роте и попригожее тебя найдутся.

— Это кто же? Уж не ты ли? — усмехнулся Ефим.

— А хоть бы и я! — задорно отозвался Абросимов. — Так как тебе удалось уговорить ее?

— А никакого секрета тут нет, — пожал плечами Ефим, сделавшись вдруг сразу серьезным. — Устала баба от одиночества. Сказала, что я на ее жениха чем-то похож. Его, бедолагу, под Киевом в первые дни войны убило. — Немного помолчали, думая каждый о своем. Ефим вдруг повеселел, видно вспомнив жаркие объятия Елизаветы. — Я и не делал ничего такого, чтобы ей понравиться… На крыльцо вышел, чтобы покурить, а она мне говорит: а может, ты лучше ко мне на печку пойдешь, дескать, замерз, наверное? Так чего же мне отказываться, братцы?