Свидание на пороховой бочке

— Не орите, — заметно менее добродушно буркнул братец, отодвигаясь от подруги, которая полагала, что его сестрицу зовут Аллой. — Вы коллега моей сестры, и что?

— И я прошу вас заверить одну очень строгую даму, что рекламное агентство «МБС», в котором работаем я и сестра ваша Ин…

— Интересно и плодотворно работаете, подтверждаю! — рявкнул Зяма, заглушая «неправильное» имя. — Замечательно работаете, выше всяких похвал, настоятельно рекомендую!

— Вот, слышали? — донеслось из трубки. — Это не кто попало, это сам Казимир Кузнецов говорит! Я работаю вместе с его сестрой Ин…

— Иногда вместе с сестрой, а иногда без сестры! — повысил голос Зяма. — Но всегда прекрасно, подтверждаю, и давайте на этом закончим, я очень, очень занят!

— Спасибо, Казимир Борисович! — поблагодарила трубка.

— Пожалуйста, — проворчал Зяма и спрятал телефон под подушку.

— Все в порядке, милый? — спросила Тамара, пощекотав квадратный подбородок возлюбленного.

— Все прекрасно, дорогая, это семейные дела, — ответил Зяма, морща лоб.

До него с опозданием дошло, что он малость недодумал, назначив своей сестрицей Алку, потому как настоящая сестрица Инка от этого никуда не делась и, видимо, будет еще путаться под ногами. На этот случай надо было что-то сочинить…

— Похоже, в нашем отчем доме будут гости, — придумал Зяма. — К нам приедет Индия, моя двоюродная сестра из деревни.

— Из индийской деревни? — заинтересовалась Тамара.

— Нет, из отечественной. Ее полностью Индустрия зовут, как прабабушку. — Выдумщик Зяма поворочался, устраиваясь поудобнее. — Это редкое имя появилось в семье Кузнецовых очень давно, еще на заре советской власти, и с тех пор передается через поколение — такая у нас традиция…

— Как красиво! — восхитилась Тамара. — Индустрия… Казимир… А твое имя тоже времен зари советской власти? Должно быть, посвящено борьбе за мир?

Тут Казимиру беспощадно припомнилось, как на заре школьной жизни одноклассники уверенно дробили его редкое имя на две части — «Козий» и «Мир» и какую внутреннюю и внешнюю борьбу это порождало.

Настроение у сказочника тут же испортилось.

— Давай спать, а? — неромантично зевнул он и показательно захрапел, ускользая от неудобных расспросов в царство Морфея.

— Я буду по тебе скучать, — призналась мне Трошкина.

— И-йа! — икнула Сарахова.

Я говорила ей, что роллы с сибасом не стоит запивать шампанским, но Маруся неукротимо жаждала праздника.

— Й-а й-еду, й-еду, й-еду в далеки-йе кра-йа! — в рваном синкопированном ритме с пьяным запотыком распевала она, ворочаясь на переднем сиденье такси, как весенний медведь в берлоге.

В ходе встречи в «Суши Луши» мы с Марусей достигли полного понимания и взаимовыгодного соглашения.

Ушлая Сарахова ухитрилась одновременно получить сразу два заманчивых предложения. Себе она оставила пресс-тур в Грецию, а мне сбагрила командировку в новенький, с иголочки, парк развлечений Русляндия. Тамошнее руководство вознамерилось силами приглашенного эксперта проверить качество работы штатных маркетологов, и Сараховой (то есть в итоге мне) выпал шанс поработать ревизором.

Трошкина же получила от меня неоплачиваемое творческое задание сочинить и представить Броничу страшную сказку о загадочной болезни, уложившей ценного сотрудника Кузнецову в постель на неделю как минимум.

— Ты, конечно, не совсем маркетолог, но и я не очень журналист, так что все по-честному, — своеобразно рассудила аферистка Маруся. — Главное — ты, Инка, тоже блондинка!

И она запела на блатной мотив:

— Инка как блондинка по двору идет!

— Шишки собирает, песенки поет, — проворчала Трошкина.

Откровенно завидуя предстоящим мне и Сараховой приключениям, она бессовестно пыталась отравить нам радость жизни скептическими замечаниями:

— А вы уверены, что никто не заметит подмены? Ведь Кузнецова выше тебя, Сарахова, почти на две головы!

— Так ведь меня в этой самой Русляндии живьем никто не видел! Только на фото в скане паспорта! — широко отмахнулась Маруся, едва не заехав в ухо таксисту.

Машина вильнула, напугав бредущий параллельным курсом трамвай.

— Основные факты моей биографии ты, Инка, и сама знаешь, так что авось не провалишься, — рассудила Сарахова. — Неделю продержишься как-нибудь, я в тебя верю.

— Тогда деньги вперед, — попросила я.

— Не настолько верю, — подумав, вздохнула Маруся. — Чуточку все же сомневаюсь.

— Я бы даже сказала, изрядно колеблешься, — ехидно уточнила завистница Трошкина, намекая на Марусину неустойчивость.

Мне, как самой трезвой (и самой сильной), пришлось сопроводить шатающуюся Сарахову до порога ее квартиры.

А Трошкина ждала моего возвращения в такси и потому не увидела во внутреннем дворе сараховского дома Зямину машину, компрометирующе припаркованную бок о бок с незабываемым красным «Пежо».

Я не стала рассказывать ей об этом, чтобы не спровоцировать очередную вспышку жгучей ревности. Мне было некогда отвлекаться на чужие страсти-мордасти: уже утром я, самозваный ревизор-маркетолог, должна была отправиться по месту назначения — в тематический парк Русляндия. И самым актуальным для меня вопросом был такой: что положить в чемодан?