Свидание с Рамой

Он понял, что относительно тайны своего рождения ему здесь больше ничего не узнать. Бессмысленным было бы даже попытаться заманить в ловушку это гигантское создание и надеяться, что оно само выдаст информацию, которую ему приказано хранить в глубочайшей тайне. Олвин не стал убиваться от разочарования. В глубине души он чувствовал, что ему уже удается приближение к истине, да и в любом случае цель его прихода сюда состояла вовсе не в этом.

Он взглянул на робота, которого привел из Лиза, и задумался, как же сделать свой следующий шаг. Знай робот, что именно он планирует предпринять, он мог бы прореагировать — и бурно. Поэтому было существенно, чтобы он не подслушал то, что Олвин намеревался сообщить Цёнтральному Компьютеру.

— Можешь ты создать зону безмолвия? — обратился он к Компьютеру.

В тот же самый миг он испытал то самое, безошибочное «мертвое» ощущение — результат полного исчезновения самых малейших звуков, которое наступало, когда человек оказывался в такой зоне. Голос Компьютера, теперь странно тусклый и зловещий, обратился к нему:

— Теперь нас никто не слышит. Говорите, что вы хотели мне сообщить.

Олвин посмотрел на робота. Тот не стронулся со своей позиции.

— Ты слышал, как я встретил этого робота, — начал Олвин. — Он должен, как мне представляется, обладать бесценным знанием о прошлом, которое восходит к тем дням, когда наш город еще не существовал таким, каким мы его знаем. Он, возможно, даже может рассказать нам о других, кроме Земли, мирах, постольку сопровождал Мастера в его странствиях. К сожалению, его речевой канал заблокирован. Не знаю, насколько эффективна эта блокада, но я прошу тебя снять ее.

— Просьба порождает две проблемы, — отозвался Компьютер. — Одна из них моральная, другая — техническая. Этот робот был сконструирован с тем, чтобы повиноваться приказам определенного человека. Какое право я имею отменить эту установку, даже если бы и был в состоянии сделать это?

Олвин предвидел такой вопрос, и у него было припасено несколько ответов.

— Нам неизвестно, какую конкретную форму приняли запреты Мастера, — сказал он. — Если ты сможешь заговорить с роботом, то, вероятно, сумеешь убедить его, что обстоятельства, при которых был поставлен блок, теперь изменились…

Это, разумеется, был самый очевидный подход. Олвин и сам пытался прибегнуть к этой стратегии безо всякого успеха, но он надеялся, что Центральный Компьютер с его бесконечно более обширными интеллектуальными ресурсами сможет совершить то, что не удалось ему.

— Все это полностью зависит от характера блокировки, — последовал ответ, — Вполне возможно создать такую блокировку, которая, если попытаться ее снять, сотрет содержимое цепей памяти. Я, впрочем, не считаю, что Мастер обладал достаточными навыками, чтобы сделать это: здесь требуется специфичная техника. Я спрошу твою машину, была ли установлена стирающая цепь в ее блоках памяти.

— Но предположим, — сказал Олвин с внезапной тревогой, — что даже вопрос о существовании стирающих цепей приведет к уничтожению памяти…

— Для таких случаев существует стандартная процедура, и я буду ей следовать. Я выставлю вторичные условия, приказав роботу игнорировать мой вопрос, если такие условия существуют. После этого уже совсем несложно обеспечить ситуацию, в которой машина будет вовлечена в логический парадокс, когда, и отвечая мне, и отказываясь отвечать, она будет вынуждена нарушить данные ей инструкции. В таких случаях все роботы действуют одинаково, стремясь к самозащите. Они освобождают входные цепи, по которым к ним извне поступают сигналы, и ведут себя так, словно никакого вопроса им вообще не задавали.

Олвин уже испытывал угрызения совести от того, что затронул эту тему, и после некоторой внутренней борьбы признал, что тоже принял бы именно эту тактику и сделал вид, что просто не расслышал вопроса. В одном, по крайней мере, он был теперь уверен: Центральный Компьютер был совершенно готов иметь дело с любыми ловушками, какие только могут быть установлены в блоках памяти робота. У Олвина не было ни малейшего желания видеть своего слугу превращенным в груду лома. Он скорее бы добровольно вернул его в Шалмирейн со всеми его тайнами.

Собрав все свое терпение, он ждал, покуда два молчаливых интеллекта общались между собой неощутимо для окружающих. Это был диалог двух созданий, каждое из которых было создано человеческим гением в давным-давно угасший золотой век его самых замечательных достижений. А теперь ни тот, ни другой вовсе не могли быть полностью поняты кем бы то ни было из живущих на Земле.

Прошло несколько томительных минут, прежде чем пустой, незвучный голос Центрального Компьютера раздался снова.

— Я установил частичный контакт, — произнес этот голос. — По крайней мере, теперь мне известен характер блокировки, и я думаю, что знаю, по какой причине она была предусмотрена. Снять ее можно только одним способом: этот робот не заговорит снова до тех пор, пока на Землю не явятся какие-то «Великие»…