Свидание с развратным фавном

Шишов в это время о чем-то говорил с Татьяной, но лицо его было зверски перекошено – видимо, старательно подслушивал Серафиму, потому что на последней фразе покраснел, взъерошил чуб и принялся выбивать такт ногой.

– Я вот только думаю: если вас Алиса Гавриловна не обижает, чего ж она саму себя так обделяет? Была я у нее, очень скромно живет ваша хозяйка, очень. Видимо, все на вас тянется?

– На сына она тянется, а не на нас, – вздохнула женщина. – Если в семье завелся наркоман, так начнешь жить скромно.

Наркоман?! У Серафимы дыхание застряло где-то в ребрах. Шишов тоже подскочил к работнице, потом притворно зевнул и спросил с фальшивым равнодушием:

– А вы… ой, не высыпаюсь, прям весь рот порвал… А вы откуда знаете? Сами решили или сказал кто?

– А чего говорить? Вы на его руки взгляните! – удивилась женщина.

– Пап, у него же все руки исколоты! – незаметно подошла Таня. – А потом… Зинаида Ильинична, помните, мы еще его как-то в подъезде видели – взгляд никакой, зрачки как горох, смеется, как клоун. Кирилл наркоман, это у нас все знают. Да и Алиса Гавриловна не сильно скрывает. Одно время она даже устраивала лечить его, а он вышел, и все по новой… Пап, ты покажи Симку и Фимку, а? Смотрите, Зинаида Ильинична! Это наши такие. Порода – корнишоны!

– Ой, надо же! А я ведь где-то слышала про такую породу… Только сейчас не припомню, где, но я потом обязательно вспомню, вы знаете, какая у меня память! – похвасталась Зинаида Ильинична и увлеклась фотографиями.

Серафима уныло отвела взгляд. Может, все-таки Шишову втолковать, что корнишоны – это просто маленькие огурчики? Или уж пусть так гордится?

По дороге домой Серафима рассказывала, отчего ее так встревожило сообщение о наркомане Кирилле.

– Понимаешь, у Милы друг тоже наркоман был. А потом она погибла. Так я думаю, может, это Кирилл с папашей девчонку не поделили, да и все? Парень в наркотическом опьянении сел за руль…

– Ты же говорила, что у них нет машины, у Костеренков? – напомнил Шишов.

– Нет, ну вдруг он у друга попросил, тот дал, и…

– Машину дал? Парню в наркотическом опьянении? Ерунда. Я бы никому не дал.

Серафима призадумалась только на минуточку.

– Хорошо, тогда так: Кирилл просто угнал машину, задавил Милу, а потом… а потом убил отца.

– Для коллекции, да? – издевательски скривился Шишов и тут же осерчал. – Ты, Кукуева, свою фантазию для внуков прибереги, будешь им потом сказки рассказывать. Здесь нужны только голые факты! Голые! Все! А твои эти «может», «а вдруг» или «тогда так!» можешь с Лилькой обсуждать. Сегодня дома дурью не майся, а приди и аккуратненько в тетрадочку запиши: что нам известно, какие данные надо еще вызнать, с кем… Нет, Кукуева, не пиши, я сам дома накропаю, на тебя надеяться…

Серафима даже не стала отвечать. Вот стоит только мужика до власти допустить, он из тебя одной дивизию кроить начнет! Шишов понял, что перегнул палку, и смущенно закряхтел. Извиняться перед Серафимой он не умел, да и не хотел такого позора, но и ссориться сейчас было не время.

– Слышь чего, Серафима, – вдруг поделился он сокровенным, – а мы с Татьяной нашу Ирку решили в ветеринарный техникум отдавать.

– А чего, у вас болеет кто? – напружинилась Кукуева.

– Да пока еще все живы-здоровы. Но мы так пораскинули мозгами: Ирке нашей все равно, где учиться, она и не работает нигде, и не учится, а так гляди – во-первых, при профессии будет, во-вторых, хоть чего-то ей в башку втемяшат, а в-третьих, у наших кошат свой личный доктор будет. Здорово ведь?

Серафима вспомнила Ирку Шишову с вечно открытым ртом и недобро уставилась на Семена.

– А ты ее спросил, хочет она ветеринаром?

– Так я же говорю – ей все равно! Говоришь ей чего, а она слушает всегда брюхом, а не ухом! – снова начал подпрыгивать от злости Сеня.

Серафима тоже перешла на форте:

– Вот и плохо, что ей все равно! По-твоему, если животные сказать не могут, так им любого коновала можно подсунуть? Там нужен человек с душой, а не такой, которому что гроб колотить, что дитя баюкать!

Шишов медленно запрокидывал голову в тихом гневе:

– Так, значит, ты предлагаешь моей дочери гробы колотить, да? Н-ну, спасибо! Не ожидал. Да я… свою кровинушку… знаешь, куда устрою? Она у меня… мясо продавать пойдет, вот! Ага, мясо… – Шишову самому понравилась эта шальная мысль. – Точно! Чего ж я раньше-то не допетрил? И Симка с Фимкой сыты будут! А то, я читал, им столько надо всякого мяса, прям хоть по миру иди! А ведь если пишут, значит, вынь да подай…

Серафима хрюкнула и по-матерински вздохнула:

– Ой, Сеня, женить тебя надо. У тебя доброты – прямо тазами мерить можно. И все кошкам под хвост…

Следующий рабочий день тоже пролетел птахой. Перед выходными автобусники загрузили себя работой по самые уши. Даже домой уехали позже обычного. Уже расставаясь, Сеня скуксился и зацокал языком: