Свидание со смертью

— Что-то я вас не понимаю. Я уже который раз говорю, что телефон до конца смены лежал здесь, в шкафчике, а вы опять про звонки. Вы чего хотите-то от меня?

— Сейчас объясню. Только сначала ответьте, пожалуйста, еще на один вопрос. Давно ли вы знакомы с Ниной Петровной Власовой?

— Не знаю я никакой Власовой, ни Нины, ни Петровны! Кто это вообще такая?

— Это женщина, в квартире которой был убит Борис Сахаров.

— Ух ты! — Глаза Сударушкина загорелись. — Она, что ли, и убила? А почему вы решили, что я должен ее знать?

— Потому что ваш сотовый оператор по запросу из полиции выдал распечатку, в которой четко обозначен звонок на номер Нины Власовой вчера в шестнадцать двадцать восемь.

Михаил Петрович помолчал, потом спросил растерянно:

— И как, по-вашему, это может быть?

— Тут только три варианта. Или вы на самом деле позвонили Власовой, потом стерли сведения об этом звонке, наивно предполагая, что мы не проверим протоколы сотового оператора, а теперь, не менее наивно, врете мне в глаза…

— Не, — перебил слесарь. — Зачем мне врать? И Власовой я никакой не знаю, и что не звонил никому, ребята могут подтвердить. Мы же все вместе тут железки ворочали. Если хотите, на детекторе лжи могу пройти проверку.

— Тогда второй вариант. Вы передали свой телефон некоему, пока неизвестному нам злоумышленнику, который и сделал звонок, стерев потом информацию…

— Не, — повторил Сударушкин. — Никому я свой телефон не давал. Вообще не имею такой привычки, а уж тем более каким-то злоумышленникам. Могу пройти проверку на детекторе лжи.

— Да что вы все с этим детектором! Не нужна нам никакая проверка.

— Да? Жаль. Я, честно говоря, давно мечтал — интересно же. Ребята, думаю, тоже не отказались бы.

— За свой счет — пожалуйста, сколько угодно. Хоть вы один, хоть всем коллективом. Но следствие это не интересует. А вот возможность, что некто завладел вашим телефоном без вашего ведома…

— Не, — в третий раз возразил Сударушкин. — У нас же тут чужие не ходят, только свои. А своим… Зачем им мой телефон? Да и следствие ваше… вы же смерть Бориса Николаевича имеете в виду? А к этому никто из наших никакого отношения не может иметь. Его все уважали.

— Под «нашими» вы кого имеете в виду?

— Ну… наших. Я, Толя, Семеныч тоже. И шофера, конечно.

— А из офиса люди? Данилова, например?

— Кто это?

— Уборщица в офисе.

— Вот про нее ничего не скажу. Я ее и не видел ни разу — нам в офисе делать нечего, если какие вопросы, так Евгений Семеныч туда ходит. А здесь мы сами прибираемся.

Котов огляделся и кивнул. Помещение не выглядело особенно захламленным, но тем не менее было ясно, что здесь «прибираются» мужики.

— Ясно, — кивнул он. — А про Сориных что скажете?

— Господи, да им-то это зачем? Они с Борисом Николаевичем уже столько лет дружат… в смысле дружили. Да и вообще родственники. Или вы что нехорошее узнали?

— Мы пока просто собираем информацию. И все-таки давайте проверим, мог ли кто-нибудь незаметно в вашу раздевалку проникнуть?

— Следственный эксперимент? — оживился Сударушкин. — А давайте, это интересно!

Впрочем, следственный эксперимент слесаря разочаровал по всем пунктам. Во-первых, ничего интересного на самом деле не было. Они с напарником просто занялись делом, через некоторое время Сударушкин увлекся, перестал непрерывно коситься по сторонам и в результате ничего не видел. А во-вторых, выяснилось, что с диванчика, где слесаря отдыхают, дверь в раздевалку не видна, а когда люди работают, тем более на эту дверь никто не смотрит. За сорок минут эксперимента Олег, подгадывая удачный момент, успел сходить в раздевалку два раза, а всегда неторопливый Леонид Антонович — даже три! И никто на них не обратил внимания.

Из гаража Котов отправился в офис, где застал только Валентину Сорину — уборщица приходила по вечерам, а Игорь Сорин уехал к родителям Бориса.

— Сами понимаете, старые люди, единственный сын погиб… — объяснила заплаканная Валентина. Пока Игоря не было, она заняла его кабинет. — Мы, честно говоря, хотели закрыться на несколько дней, но есть заказы уже оплаченные, их выполнять надо. Хотя люди в растерянности, никто не знает, что теперь будет.

— А что будет? Кому фирма принадлежит?

— Все документы на Бориса оформлены. Его отец, когда на пенсию уходил, все имущество на него перевел. Говорил, если помру, Боре не надо будет с наследством морочиться. А оно вон как получилось. Игорь уже звонил юрисконсульту, с которым мы постоянно работаем, но он наследственными делами не занимается, у них же, у юристов, у всех специализация тоже. Дал телефон одного адвоката, Игорь позвонил, договорился о встрече. Может, удастся как-то фирму сохранить — жалко, предприятие рабочее, прибыль приносит, все отлажено…

— А, кстати, об адвокатах! Борис Николаевич вчера записался к нотариусу на прием, вы в курсе? Может, скажете, по какому поводу?