Свидание со смертью. Рождество Эркюля Пуаро. Убить легко. Десять негритят

Во втором сете Люк оказался в паре с Бриджит против лорда Уитфилда и Розы Шмеллинг. Роза была хорошим игроком, у нее был сильный драйв[255] справа, и она даже выступала в первенстве графства. Ей приходилось то и дело поправлять огрехи лорда Уитфилда. Бриджит и Люк играли довольно средне, а потому силы были примерно равны. После счета 3:3 на Люка вдруг снизошло вдохновение, и они с Бриджит вышли вперед. Счет стал 5:3.

И тут Люк заметил, что лорд Уитфилд начал заметно нервничать. Он оспаривал каждую их с Бриджит подачу, хотя его напарницу эти подачи вполне устраивали. В общем, вел себя как капризный ребенок. До победы оставалось всего очко… и тут Бриджит вдруг послала в сетку совсем нетрудный мяч, потом два раза подряд ошиблась на подаче. Счет сравнялся. Следующий мяч был отбит в район средней линии, и Люк уже приготовился принять его, но тут Бриджит почему-то кинулась ему наперерез. Затем она вновь дважды ошиблась на подаче, и гейм был проигран.

— Простите, я безумно устала, — извинилась Бриджит.

И это было похоже на правду. Ее удары стали беспорядочными, словно она разучилась играть. Сет закончился победой лорда Уитфилда и Розы со счетом 8:6.

После недолгой дискуссии о том, кому играть следующий сет, на корт вышли Роза Шмеллинг вместе с мистером Эбботом — против доктора Томаса и мисс Джонс.

Лорд Уитфилд, утирая лоб, сел и расплылся в самодовольной улыбке. К нему вернулось хорошее настроение. И он стал рассказывать майору Хортону о серии статей на тему «Оздоровление нации» — их должны были печатать в одной из его газет.

— Покажите мне ваш огород, — попросил Люк Бриджит.

— Зачем?

— Очень хочется взглянуть на капустные грядки.

— А зеленый горошек не подойдет?

— Тоже хорошая штука.

Они вышли к огороду. Так как была суббота, садовники отсутствовали. В солнечных лучах все выглядело благодатно-безмятежным.

— Вот ваш горошек, — сказала Бриджит.

Но Люк даже на него не взглянул.

— Почему, черт возьми, вы отдали им игру?! — прорычал он.

Бриджит изумленно вскинула брови.

— Простите. Я очень устала. И вообще, неважно играю.

— Но не настолько же! Ошибиться два раза подряд на подаче — вам бы и ребенок не поверил! А удары — каждый на полмили в аут! Каково!

— Говорю же: я никудышный игрок, — равнодушно объяснила Бриджит. — Если б я играла чуть лучше, я, наверное, смогла бы подыгрывать более натурально! А так, пытаюсь послать мяч в аут, а он летит в линию, вот и приходится изобретать что-то еще.

— Значит, вы признаетесь?

— Это же очевидно, мой дорогой Ватсон[256].

— И в чем причина?

— По-моему, она столь же очевидна. Гордон не любит проигрывать.

— А как же я? Может, я тоже обожаю выигрывать?

— Боюсь, мой дорогой Люк, для меня это не так важно.

— Не угодно ли вам пояснить свою мысль?

— Пожалуйста, если хотите. Ни к чему ссориться с тем, кто дает вам средства к существованию. Мой благодетель Гордон, а не вы.

Люк перевел дыхание и… взорвался:

— Какого черта вы собираетесь замуж за этого нелепого человечка? Зачем вам это?

— Затем, что в качестве его секретарши я получаю шесть фунтов в неделю, а став женой, буду иметь сто тысяч после его смерти, шкатулку с драгоценностями, набитую жемчугом и бриллиантами, приличное содержание и прочие преимущества замужней женщины!

— Но за несколько иные услуги!

— Стоит ли все так драматизировать? — холодно произнесла Бриджит. — Если вы вообразили, что Гордон годится на роль пылкого мужа, то совершенно напрасно! Разве вы не поняли, что он точно малое дитя, которое никак не повзрослеет. Ему нужна мать, а не жена. К сожалению, мать Гордона умерла, когда ему было всего четыре года, поэтому ему так не хватает человека, которому можно было бы похвастаться, который бы его утешал и терпеливо выслушивал его разглагольствования о собственной персоне!

— А у вас злой язычок!

— Да, я не тешу себя сказками, если вы это имеете в виду, — резко парировала Бриджит. — Да, я молода и не совсем глупа, но ни броской внешности, ни денег у меня нет. Я собираюсь всего лишь честно зарабатывать на жизнь. Моя работа в качестве жены Гордона практически ничем не будет отличаться от моей нынешней службы. Через год он едва ли будет помнить о том, что меня следует на ночь поцеловать. Единственное отличие — в оплате моих услуг.

Они сверлили друг друга взглядами, оба бледные от гнева. Бриджит язвительно сказала:

— Продолжайте, мистер Фицвильям. Вы ведь весьма старомодны, не так ли? Не пора ли произнести расхожую фразу о том, что я продаю себя за деньги!

— Вы бесчувственная маленькая фурия!

— Это лучше, чем быть маленькой пылкой дурочкой!

— Разве?

— Да, это я точно знаю.

Люк насмешливо улыбнулся.

— И что же вы знаете?

— Я знаю, что такое любить мужчину! Вам не доводилось встречаться с Джонни Конишом? Я три года была с ним помолвлена. Я обожала его до беспамятства — до боли! А в итоге он бросил меня и женился на пышной вдовушке с северо-английским выговором, тройным подбородком и с тридцатью тысячами годового дохода! Такие уроки хорошо излечивают от романтических склонностей, правда?

— Да, пожалуй. — Люк с тяжелым вздохом отвернулся.

— Ну, вот я и излечилась…