Свидетель

– О, разумеется! Выдержка и хладнокровие!

– Игорь Сергеевич, вы часом, не играете на флейте?

– При чем тут флейта?

– А при чем мое хладнокровие?

«Я уже тоже раздражаюсь. Когда оба раздражены, добра не жди».

Пал Палыч подавил дурное расположение духа, ми­ролюбиво предложил:

– Давайте от широкого взгляда на вещи вернемся к конкретике? Вы прежде встречали Платонова, или Риту, или потерпевшего – Алексея Демина?

– Нет.

– Когда Платонов с ней заговорил, она отвечала?

– То отвечала, то не отвечала. Слишком короткий разговор. Хоть бы минут десять – и все могло повернуться иначе.

– Как именно?

– Они могли бы и столковаться.

– Сомневаюсь.

– А кто знает? Вы – знаете? Он не знал. Ему каза­лось, что есть шанс. Вдруг является какой-то почти маль­чишка и цапает за плечо. – Он вновь отрешенно уставил­ся в окно. – Видите ли, людей определенного склада нельзя попросту цапать за плечо. И разговаривать начальственным тоном. Да еще при девушке, от которой перехватывает горло… «Оставьте в покое мою невесту!» Если такая рыжая, с такими глазами – невеста, умей ее защитить. Иначе – смешно!

«Опять рыжая, опять накатило. Что-то тут…»

– Выходит, Платонов поступил как надо?

Власов поиграл скулами, справился с эмоциями, отозвался сухо и рассудочно:

– Судя по конечному результату, Платонов поступил нерационально.

– Потерпевший назвал Риту своей невестой?

– По смыслу. За точность текста не ручаюсь.

Не ладился допрос, не ладился. Где-то на полпути от Знаменского к Власову крылась трещина, и туда утекало все самое главное, а от собеседника к собеседнику долетали лишь оболочки слов.

«Ну что мне с ним делать? Качается на шаткой какой-то жердочке вправо-влево. Как привести его на твердую; почву?»

В те поры шутковали: «Есть обычай на Руси на ночь слушать Би-би-си». Глушили уже редко и кое-как. Поэтому Пал Палыч знал, что в зарубежной практике суще­ствует специальная служба охраны свидетелей. Вплоть до вывоза их в тайные убежища, где они пребывали огражденными от посторонних воздействий до суда. Мера зача­стую совершенно необходимая.

Может, и Власову ее не хватает?.. Может, и не хватает. Только службы такой у нас нет как нет. Бейся, следователь, в одиночку.

– Игорь Сергеевич, можно немного о вас? Вы инже­нер, работаете старшим диспетчером на ТЭЦ? Сколько лет?

– Пять.

– Напряженная работа?

– Всякое бывает.

– Насколько представляю, вы должны следить за тем, как сбалансировано энергопитание многих объектов. Перед вами громадный пульт, и вы одновременно массу показателей держите под контролем. Верно?

– Приблизительно.

– Значит, у вас тренированное внимание, професси­ональная наблюдательность – и слуховая и зрительная. Но почему вы путаетесь в такой несложной картине происшествия? В произнесенных тогда нескольких фра­зах? Даже в описании девушки?.. Вы жили когда-нибудь в Подольске?

– Нет.

– В Харькове родственников не имеете?

– Нет.

– Извините, никого из близких на Кузьминском кладбище не хоронили?

– Нет. Ищете, был ли я связан с Платоновым?

– Верно, грешен. Хотелось поделикатнее. Но могу и напрямик: не мешают ли вам какие-то житейские обсто­ятельства давать показания по делу? Возможно, они по­явились после ареста Платонова? Скажем, к вам обрати­лись его доброжелатели?

Власов прищурился насмешливо:

– Как долго вы держали в себе этот вопрос!.. Обрати­лись вплотную за арестом. Но это не играет роли. Не это играет роль.

– Верю, – почти искренне улыбнулся Пал Палыч. – Но ведь они и до меня доберутся. Поделитесь, пожалуй­ста, опытом.

– Позвонили домой. Попросили. Угрожали. Я объяс­нил, что в случае повторного звонка расскажу, будто Платонов сулился прикончить парня на месте. Если даль­ше станут давить – «вспомню», что видел у него нож. Поняли. Отвязались.

Власов изложил все это без рисовки собственным мужеством. Просто проинформировал. И в тот момент понравился Знаменскому и вызвал встречную откровен­ность:

– Не могу раскусить вас, Игорь Сергеевич. В вашем поведении мне чудится что-то глубоко личное. Но что?

Неподвижные черты Власова на секунду скомкала гримаса. Испуганная? Страдальческая? Так была коротка, что Знаменский не разобрал. Но ясно, что предположе­нием своим попал «в яблочко».

Тема требовала развития. Однако возникла Кибрит с папкой.

– Ничего, что вторгаюсь?

– Ничего, раз не с пустыми руками. Прошу изви­нить, Игорь Сергеевич, – совещание с экспертом. По­дождите немного в холле.

Власов с облегчением удалился.

– Тот самый свидетель? – проводила она его взгля­дом.

– Угу. Выкладывай свои достижения.

Кибрит раскрыла папку.

– Оцени! Точные расчеты, бесспорные выводы. Твое­му хулигану чистый мат. Если он сумеет хоть что-то понять. С дураками беда – чем виртуозней доказатель­ство, тем оно меньше убеждает. Не доходит.

– Он тупица?

– Интеллектом не блещет. Но все-таки сколько-то проучился, авось знает слово «экспертиза». Спасибо большое, Зиночка. По дороге пошли мне обратно свидетеля.

– А что он, собственно? Выскочил весь в смятении.