Свидетель

Она больше не заслуживает её любви.

Встал он под утро. Долго стоял под ледяными струями душа, пытаясь собраться. День предстоял нелегкий.

Завтрак Дарен готовил особенно тщательно. Как не парадоксально, живя в военном училище, он понял, что ему нравится готовить. Тогда он посмеялся над собой. Где военный маршал и где повар? Зато здесь, на Дизоле, отрывался по полной. Почему бы и нет?

Когда услышал осторожные шаги Таи, напрягся. Приказал себе откинуть прочь всю романтическую ерунду, что нет-нет да приходила ему в голову, и быть жестче. Иначе Тая может и не раскрыться.

К чему он не был готов — так это к её затравленным глазам и полной покорности.

Она ожидала от него только плохое.

Проклятье!

Он вчера сказал — не тронет её, не будет бить! Чего она зажимается? И неужели реально думала, что он заставит её голодать?

Другая мысль полоснула ножом. А если её подобным образом мучили? Ну, мало ли. Пытку голодом никто не отменял. Доисторическая, но вполне действующая.

Ела Тая с опаской. На него не смотрела. Изредка бросала опасливые взгляды. Интересно, если бы она не нуждалась в еде, она бы вышла из комнаты? Скорее всего, нет.

А потом…

Потом он заставил её говорить.

В отличие от Таи, он на неё как раз смотрел.

Лучше бы она плакала, даже как-то изворачивалась, отнекивалась, юлила. Пробовала на нем применить арсенал женских штучек. Разделась бы, в конце концов, отвлекла бы его.

Только не сидела с отрешенным лицом, рассказывая об ужасах, что творились в её жизни.

В тот период, когда он был рядом…

Ничего не замечал.

Или замечал, но был настолько уверен в себе, в своих способностях, власти, что не желал признавать, что девушка, которая увлекла его так, что он намеревался сделать её женой, всего лишь играет с ним?

Она же зажималась иногда, пропадала куда-то мысленно, находясь с ним, от чего он бесновался, ревновал, придумывал себе черте что, едва ли не то, что она думает о другом! Ревность оглушала его, и порой он был жесток с Таей, от чего она, как он думал, обижалась на него. А она — замыкалась. Потому что боялась от него получить «ответку» — ту же оплеуху или что похлеще.

Она не открывалась с ним до конца.

Дарен вошёл в рабочий кабинет, где он занимался исследовательской деятельность, и упал в кресло.

Тая не всегда его чуралась. Он бы почувствовал полное отторжение. Часто девушка сама прижималась к нему, бежала, стоило видеть, как он спрыгивает с бетокара, он ловил её, и кружил. Она счастливо смеялась и позволяла себя целовать.

Отвечала ему.

Робко. Неумело. Несмело.

Но отвечала.

Он хорошо помнил, как раскладывал её на покрывале на траве и целовал. Любовался её раскрасневшимися щеками и мечтал разорвать кофточку, задрать юбку, развести ножки в стороны и языком пройтись по розовой плоти.

Неееельзяяяя…

Тая и сама до него дотрагивалась. Проводила пальчиками по его плечам, шее, лицу. При этом смотрела, как зачарованная. Не моргая. У него в те моменты мелькала опьяняющая мысль, что девочка отвечает ему. Что влюблена и, когда он задаст ей решающий вопрос, она ответит «да».

Теперь ему всё можно.

А ей…

Она рассказывала о своей жизни, словно сидела на допросе. Без эмоций. Перечисляла факты.

Как избивали маму… как заставляли её… как выдавали замуж… как измывались… как…

Дарен шумно сглотнул и закрыл глаза.

…После того, как тебя взяли, меня увезли. Я плохо помню те дни…

Лишь отдельные слова выдавали её состояние.

Она воспринимала его, как чужого.

Более того, когда он встал и направился к ней, она побледнела, стала, как полотно. Голову вжала. Не сомневалась, что он её будет иметь.

Её…

Всевышний, да так сильно дрожала от страха, от ожидания насилия, что даже его зверь возмущенно фыркнул! Черт! Да, он её вчера взял, но он не порвал её! Не сделал больно! Взял максимально осторожно! Да любой мужик на его месте, добравшись до девушки, что искалечила не только его тело, но и жизнь, с не меньшим бы удовольствием пустился в отместку, имел бы её по полной, да так, что та кричала бы под ним не от страсти, а от боли.

Но Тая…

Дарен протяжно выдохнул и провел рукой по волосам.

Дрожит. Его рука. Надо же.

Почему не намекнула даже, девочка? Почему…

Не доверяла. Опасалась. Боялась своих.

Холодная ярость зверя поднялась в душе Дарена. Хорошо, что Аэрд всё ещё жив.

Хороооошоооо…

Они встретятся.

Дарен клянется в этом.

А пока…

Как заставить себя вновь и вновь не прокручивать монолог Таи? Не вспоминать её красивое лицо с бесцветным выражением в нереально синих глазах? Не думать, что она до дрожи боится уже его прикосновений и будет воспринимать их, как нечто, граничащие с расплатой, с его местью. Зажиматься и отвечать, не потому что ей приятно, и она сгорает в страсти, а потому что он от неё это ждет.

И да… Не мучить себя мыслью, что он был не единственным её мужчиной, как бы он этого не желал, не получится.

Недоносок Аэрд получил то, что должно было принадлежать ему.

Только ему!

Тая. Его девочка. Его болезнь. Его страсть.

Лежащая под его врагом, что обыграл его во многих аспектах. Скинул со службы, взял ЕГО девушку.

Дарен заскрежетал зубами.