Свидетель канона

Главное не вещи, не события. Главное, что можно перетащить из будущего в прошлое – уверенность. Не эфемерную веру, не надежду, жилистую от стояния насмерть и умирания последней – но алмазную твердокаменную уверенность. Что все жертвы не зря. Что вы – мы – "жившие веком ранее звери твоей породы" – не зря четырежды ходили на Млынув под жестяной броней "двадцать шестого".

Вот почему Нобунага не стал менять историю. И вот по этой же причине, случись мне в руки машина времени… До мезозоя не до мезозоя, но по эпохам я прошелся, как вибратор по бетону. И убереги вас Аллах, господа гусары, спутать восьмидесятимиллиметровую "булаву" строительного погружного вибратора с пластиковой интимной игрушкой. Стройка вам не квантовая физика, у нас без каски даже проверяющее начальство не ходит…

Заварив себе чаю черного, крепкого – впервые за все время после переноса организм вел себя привычно и предсказуемо – я вышел на собственный мостик, на привычное уже правое крыло. Мне-кораблю не требовалось вертеть головой аватары, гравилокатор и без того давал вполне ясную картинку.

Почти над головой крутилась девятка спутников, пищали что-то. Вокруг без особой спешки двигались по своим делам сухогрузы, танкеры, даже настоящий круизный лайнер, даже вон высоченные мачты здоровенного парусника – наверное, фосфаты из Чили везет севернее, в Индию, как некогда "летающие П"; а впрочем, хороший признак, что при виде линкора гражданские не кидаются врассыпную. Значит, хотя бы здесь нет войны.

Только подумал о войне, и вот: с восточного горизонта множественные отметки таких же туманников, как я.

Хм, таких же, но других же. Мужчины с Марса, женщины с Венеры… Кого в шутке не хватает? Людей между ними, благо, Земля так и расположена. Собственно, чего я переживаю? Разве не к этим аватарам я в будущее рвался? Вот, наконец, и не избежать обещанной встречи с героями канона.

Хм, канона… Получается, Свидетель Канона тоже я. Темная половина, как у Геда-Ястреба. И мне тоже теперь ловить его по всей планете, или как? Или все то сон, мара лживая? И правомерно ли называть Свидетелем Канона вывернувшего этот самый канон мехом внутрь?

Да и что я скажу этим, приплывшим? Слушайте, товарищи потомки, агитатора, горлана-главаря? Они скажут: наслышаны мы всяких агитаторов, а уж главарей перевешали… Ты делать что умеешь? Уверенность нам принес из будущего? Это молодец, это уй какое нужное дело – эмоции между эпохами передавать, чувства внавал и россыпью. А по существу – что?

Быстро гости катятся, наверное, спутники про меня пищат. Послезавтра уже войдут в радиус, осмотримся взаимно.

К черту, не стану больше прятаться, надоело. Раз отходняк после переброски кончился, надо себя в порядок привести. Днище там почистить, профилактику погонять, прибраться в отсеках, всякое такое… Ну и выспаться уже нормально, без квантовых снов.

Спокойно.

* * *

Спокойно и мерно колышется океанская зыбь. Дышащие холмы из полупрозрачного, бликующего сине-льдистого стекла, живого стекла.

Чувствовать себя легко и свободно перед надвигающейся горой человеку мешает страх. Только Пенсакола не человек совсем. Вот она опускается под волну, вот на все стороны раздается ее призыв, отлично знакомый всем Глубинным Тихого Океана и уже много кому известный в океане Индийском.

Скоро в просвеченной воде верхнего слоя сгущаются из теней точки, затем кляксы, затем густые черные клубки – личный конвой Ото-химэ, гвардия владычицы морской. Чешуя на живых пружинах тел, щупальца и лапы, раковины симбионтов… А вот и две почти человеческие фигурки в этих самых раковинах: Взятые.

Корабли Туманного флота, попавшие во власть Пенсаколы на последней войне. Тут же повязанные кровью – от повторного предательства – тут же обласканные Ото-химэ сверх меры, потому что среди Глубинных разум встречается намного реже, чем даже среди людей. А уж разум деятельный и живой, распорядительный и толковый… Нет, Ото-химэ для сподвижниц на самом деле ничего не жалела.

И вот они прибывают на зов. Скоро вокруг загораются живые колонны световодов: растворенная взвесь, теперь уже по договору безопасная, доносит солнечные лучи с поверхности вниз, на триста метров, где Ото-химэ, некогда крейсер Тумана Пенсакола, чувствует себя лучше всего.

Впрочем, она же Глубинная вне категорий, она как-то ради интереса погружалась в Марианскую впадину. И что? Консервная банка и пластиковый пакет, вот самые глубоководные обитатели! Черт бы побрал вонючих людишек, планетарных вшей… Помнится, после той экспедиции Пенсакола месяца два лютовала по всем побережьям, даже Туман потом ругали меньше.

Обе Взятые приближаются, раскидывают вокруг привычный ковер тварей, и те подают нужное. Первая докладывает о ходе посевной кампании на искуственных рифах, о рыбных фермах, в целом о восстановлении биоценоза… Все хорошо, но Пенсакола ощущает муть на сердце подчиненной и спрашивает прямо:

– Что печалишься?

– Скучаю по зеленой траве.

– Так иди, – Пенсакола вздыхает. – Война окончена. Удерживать силой я больше не могу. И потом, я с тобой сколько лет вместе? Ведь это с тобой мы подчинили Филиппины.