Свидетель Мертвых

– Сейчас идут «Генерал Олетадж», «Осада Текхари» и «Селено». Конечно, спектакли в Опере дают раз в три дня, но все равно у артистов довольно напряженное расписание. А когда закончатся представления «Селено», начнется «Джелсу». После окончания «Генерала Олетаджа» начнут давать «Сон императрицы Кориверо», а после «Осады Текхари» – «Отель Ханавада». И так круглый год; у певцов нет отдыха, наоборот, им приходится работать все больше и больше. Но это их эйтейаван.

В северных областях это слово означало «призвание к религиозному служению», и оно удивительным образом перекликалось с нашим вчерашним разговором с Пел-Тенхиором.

– У некоторых певиц есть покровители, но в основном они живут Оперой.

Я кивнул.

– У мин Шелсин было много покровителей?

– Мне кажется, да, – осторожно проговорила меррем Мейтано, – но я точно не знаю.

– Несмотря на слова детей, я не жду от вас всеведения, – сказал я, и она слегка улыбнулась. – У мин Шелсин были враги в театре?

– Мне кажется, каждому из нас в какой-то момент хотелось отвесить ей оплеуху, но о серьезной вражде речь не шла. Я не знаю, кто мог разозлиться на нее до такой степени.

– Благодарю вас, – сказал я.

Женщина не уходила.

– Все, что приходит вам в голову, – подбодрил я ее. – Пусть это кажется вам мелочью.

– Дуэты, – вспомнила меррем Мейтано. – Она всегда предпочитала петь дуэты с мужчинами и скорее доверила бы свои тайны мужчине, чем женщине. Такой уж она была.

– Кто исполнял с ней дуэты?

– Мер Вералис Телонар, второй тенор, в «Джелсу», и мер Кебрис Першар, ведущий тенор, в «Осаде Текхари». Она не была занята в «Генерале Олетадже», там нет партий для меццо-сопрано, а в «Селено» у нее не было дуэтов с мужчинами. – Она еще немного подумала и добавила: – Вам лучше поговорить с мером Телонаром. Мер Першар ее просто терпеть не мог.

– Спасибо. Где я могу найти двух служащих, с которыми она дружила?

– Это нетрудно, – сказала она. – Контора наверху. Я вас провожу.

Пройдя коридорами, которые напоминали потайные ходы, мы с меррем Мейтано попали в длинное узкое помещение с высоким потолком. В комнате было несколько сводчатых окон; у каждого окна стоял письменный стол, а за столами сидели женщины. Большинство были эльфийками, но я заметил несколько уроженок Бариджана. Все были поглощены работой. Когда я открыл дверь, дама, сидевшая в дальней части комнаты, поднялась и быстро подошла ко мне.

– Добрый день. Чем я могу вам помочь, отала?

Я ответил:

– Меня зовут Тара Келехар, я Свидетель Мертвых. Я занимаюсь расследованием убийства Арвене’ан Шелсин.

Она сделала ритуальный жест, оберегающий от зла.

– Ужасная новость, – пробормотала она, – но что привело вас сюда?

– Мне сказали, что она дружила с двумя вашими служащими, и я надеялся, что они помогут мне лучше понять мин Шелсин. Тогда, возможно, я сумею разобраться в обстоятельствах ее гибели.

Ее лицо сделалось совершенно неподвижным.

– Как их зовут?

– Мелето Балведин и Торе’ан Ноченин. Я ни в чем их не подозреваю, мне просто нужна помощь.

Женщина кивнула, обернулась и крикнула:

– Мелето! Торе’ан! Подойдите, пожалуйста!

Две эльфийские девушки поднялись со своих мест и подошли к нам. Я заметил, что они нервничают. У обеих были миловидные, но незапоминающиеся лица; одеты они были в простые темные платья и не носили никаких украшений – только у высокой эльфийки в ушах поблескивали эмалевые серьги.

Начальница произнесла:

– Барышни, мне очень жаль, но я вынуждена сообщить, что мин Шелсин была убита.

– Я молилась о том, чтобы это оказалось неправдой, – воскликнула одна.

– Убита, – хрипло прошептала вторая, словно это слово мешало ей дышать.

– Это отала Келехар, Свидетель Мертвых. Он желает задать вам несколько вопросов.

На лицах девиц отразилась тревога.

Я заговорил:

– Я ни в чем вас не подозреваю, барышни. Мне просто нужно лучше понять мин Шелсин.

– Вы можете побеседовать за дверями, – сказала старшая дама, – но возвращайтесь сразу же, как только закончите.

– Да, госпожа, – негромко, нестройным хором ответили девушки, и я отступил в сторону, чтобы пропустить их.

Мы вышли в коридор, и они тревожно посмотрели на меня; одна с трудом сдерживала слезы.

– Кто из вас мин Балведин? – спросил я.

– Это я, – ответила высокая девушка. Судя по ее акценту, она была родом из Джа’о.

– Значит, вы – мин Ноченин, – обратился я ко второй служащей, и та кивнула, глотая слезы.

– Благодарю вас за то, что вы согласились поговорить со мной, – продолжал я. – Расскажите мне о мин Шелсин.

Они охотно принялись рассказывать, и я быстро понял, что Арвене’ан Шелсин, которую они знали, была полной противоположностью неприятной молодой женщине, описанной меррем Мейтано. Их Арвене’ан была доброй и щедрой. Девушки боготворили ее просто за то, что она снизошла до них, ведь она была певицей и исполняла ведущие партии, а они были простыми конторскими служащими.

Трудно было отнестись без цинизма к «дружбе», которую описывали мин Балведин и мин Ноченин, потому что они поклонялись Арвене’ан Шелсин, а певица, судя по всему, нуждалась в поклонении как в воздухе. Преданные девушки не критиковали ее.