Свидетель Мертвых

Я вернулся домой, поделился сардинами с бездомными кошками, посвятил некоторое время медитации, потом лег в постель и уснул. Я не помнил, что мне снилось. Проснувшись среди ночи, я не сразу понял, где нахожусь. Иногда со мной такое случалось. Я лежал без сна несколько минут, пытаясь понять. Я не в Лохайсо, сказал я себе, потому что там у меня не было отдельной спальни. Я не в Авейо – сердце сжалось от боли при одной мысли об этом, – не в крошечной голой комнатке в доме родственницы при Унтэйлейанском Дворе. Наконец, я вспомнил Амало, вспомнил, что живу в собственной квартире, среди собственных вещей, хотя их было немного. Только после этого я смог уснуть.

Когда я проснулся снова, уже рассвело, и я долго лежал, глядя на узкие полосы солнечного света на стене. Я не сразу смог заставить себя подняться.

Поместье семьи Парджадада находилось на равнине к северо-западу от Амало. После того как богатые торговцы начали заселять районы, прилегавшие к Верен’мало, аристократы предпочли селиться в пригородах. Я подсчитал финансы, оценил время, которое мне предстояло потратить на поездку, и свои силы, и в результате этих неприятных вычислений пришел к выводу, что мне нужна лошадь. Я нанял ее в муниципальной платной конюшне на остановке трамвая Атта линии Кинрео.

Это была хорошая, выносливая лошадка с западных равнин; вероятнее всего, она оказалась в платной конюшне потому, что предыдущий владелец наделал долгов и вынужден был распродать лошадей. Она быстро и без проблем доставила меня от остановки Атта по улице Кинрео к каменной стене с воротами, украшенными гербом рода Парджадада.

Пожилой привратник вышел посмотреть, кто прибыл, и я сказал:

– Я хотел бы поговорить с мером Дравенеджем. Он здесь?

– Могу узнать, – неохотно произнес привратник. – Как доложить?

– Меня зовут Тара Келехар, я Свидетель Мертвых.

Выражение лица старика не изменилось.

– Я спрошу, – равнодушно ответил он и исчез.

Я остался ждать на дороге. У меня не было возможности заставить мера Дравенеджа встретиться со мной, я мог лишь надеяться, что любопытство или чувство долга заставят его прийти. Время шло, и мне начинало казаться, что секретарь не согласится увидеться со мной. Когда привратник наконец вернулся, я был почти уверен, что мне прикажут уходить. Но слуга неожиданно произнес:

– Добро пожаловать в Дом Парджадада, отала. Входите, пожалуйста.

Поместье было огромным, но главный дом и конюшни располагались неподалеку от ворот. Конюх увел наемную лошадь. Мер Дравенедж ждал меня у входа в крытую галерею, которая вела из конюшен в дом.

– Наше имя – Эма Дравенедж, отала, – представился он, – и мы готовы помочь вам, если это в наших силах.

Мы вошли в небольшую, строго обставленную комнату.

Эма Дравенедж выглядел точно так же, как в Опере: молодой эльф с бледным лицом и белыми волосами. Только глаза у него были оранжевые, как языки пламени. Он был одет в темный фрак, черные брюки и черные ботинки со шнурками; волосы были убраны в прическу при помощи двух простых черепаховых гребней.

Следуя его примеру, я ответил официально:

– Мы Тара Келехар, Свидетель Мертвых. Мы пришли от имени Арвене’ан Шелсин.

– Мин Шелсин умерла?

Его изумление показалось мне искренним.

– Мы заметили, что она не участвовала в спектаклях, но нам и в голову не могло прийти… Что с ней случилось? Она попросила о встрече с маркизом, и мы были весьма удивлены, когда она не явилась в назначенное время.

– Когда должна была состояться встреча?

– Вчера.

– Ее уже не было в живых. Кто-то сбросил ее в канал Мич’майка девятого числа.

Он слегка вздрогнул и сложил пальцы в ритуальном жесте, отгоняющем зло.

– Как ужасно. Но мы не совсем понимаем, зачем вы пришли сюда.

– Мин Шелсин кого-то сильно разгневала, – сказал я. – Один из способов установить личность убийцы – узнать, на кого гневалась она. А мы знаем, что она злилась.

– Она не злилась ни на кого из обитателей этого поместья, – словно оправдываясь, сказал мер Дравенедж.

– Разумеется, нет. Но она собиралась поговорить с маркизом Парджаделем, потому что была чем-то недовольна. Мин Шелсин сообщила вам какую-нибудь информацию?

– Ее записка была очень короткой и содержала лишь просьбу о встрече с маркизом. Он сказал, что уже знает, о чем пойдет речь, но все равно согласился принять ее. Это был самый простой способ ее утихомирить. Но она не пришла.

– Записка? Вы сохранили ее?

– Мы храним всю корреспонденцию маркиза, – ответил мер Дравенедж.

– Можно ее прочесть?

Он бросил на меня подозрительный взгляд, но кивнул:

– Да, конечно.

Он вышел всего на пару минут и вернулся с простым конвертом кремового цвета.

У мин Шелсин был уверенный почерк образованной женщины; писала она черными чернилами. Содержание письма было в точности таким, как сказал мер Дравенедж. Экстравагантные завитушки и форма букв многое поведали мне о том, кем она была, как воспринимала окружающий мир, какой старалась предстать перед другими. Я вернул письмо меру Дравенеджу.

– Маркиз Парджадель знал, чего она хотела. А кто-то еще об этом знал?