Свидетель Мертвых

Упырь разорвал Шерзара на куски. Некоторые части он обглодал, и повсюду была кровь: огромная лужа на полу, подтеки на стенах, брызги на потолке. Я заметил несколько кровавых отпечатков ладоней, очевидно, принадлежавших жертве.

По крайней мере, нам не пришлось обыскивать дом, чтобы убедиться, что упыря здесь нет. Хижина Шерзара состояла всего из двух комнаток с немногочисленной мебелью, поэтому спрятаться было негде – если бы упырь оказался достаточно умен для того, чтобы прятаться. Но разума у него, конечно же, не было. Я снова напомнил себе, что упырь больше не являлся ни эльфом, ни гоблином. Это был мертвец, голодный мертвец. Я прочел молитву о сострадании к умершим и мысленно извинился перед Шерзаром за то, что мы вынуждены покинуть его.

– Так, – сказал я. – Идем за ним. Кровавый след должен указать нам верное направление.

– Да, – по-прежнему сдавленным голосом ответил Вера.

Однако, выйдя на свежий воздух, он пришел в себя, а Валта уже был занят поисками следов. Искали мы недолго: оказалось, что упырь шел вдоль дороги, но держался в стороне, за деревьями. Это был плохой знак.

– Будьте начеку, – предупредил я близнецов. – Эта тварь бродит по земле уже достаточно долго; она способна на несложные хитрости.

– Кеверису следовало сообщить о нем раньше, – проворчал Валта.

– Намного раньше, – поддакнул Вера.

– Хорошо, что это лишь один упырь, – заметил я. – Судя по тому, что рассказали мне Атру и осмер Тилмередж, их могло бы быть и больше.

Мы с одним из братьев шли по дороге, а второй близнец шел по следу упыря. Мы регулярно менялись местами. Не успели мы пройти и мили, взошла луна, и Валта, который в это время шагал со мной по дороге, сказал:

– Вон кладбище Клестенада. Я вижу кованую ограду.

– Хорошо, – ответил я. – Вряд ли упырь сможет найти ворота…

– Ворота открыты.

Вера выбрался из канавы, и мы побежали к кладбищу Клестенада.

Увы, мы снова опоздали.

Я сразу понял, что ворота открыл не упырь и что книга оталы Перчензара оказалась бесполезной в реальной жизни.

– Должно быть, прелат попытался заманить его в ловушку, но сам угодил в нее, – дрогнувшим голосом пробормотал я. – Теперь упырь убил дважды.

Близнецы ничего не ответили, и я продолжал, заставляя себя думать, чтобы отвлечься от кошмарного зрелища:

– Скажите Атру, пусть особенно внимательно следит за этими могилами. Земля здесь пропиталась кровью, а мне говорили, что это пробуждает упырей быстрее всего.

– Нам нужно похоронить оталу Перчензара, – сказал Валта.

– И Шерзара, – добавил Вера.

– Найдите кого-нибудь, кто сможет заплатить за хорошие надгробные плиты, – посоветовал я. – Может быть, власти Танверо согласятся. И, возможно, им стоит задуматься о том, чтобы нанять второго кладбищенского сторожа.

Я остановился, провел ладонями по лицу. Да, я думал, но мысли текли явно не в том направлении.

Я постарался сосредоточиться, попросил близнецов осмотреть кладбище и поискать следы упыря, потом подошел к телу. Я прочел молитву о сострадании к умершим и еще одну, которую читали над покойниками только прелаты Улиса. В тот самый момент, когда я отворачивался от истерзанных останков оталы Перчензара, я понял две вещи. Во-первых, кладбище Клестенада, окруженное высокой чугунной оградой, действительно представляло собой идеальную ловушку. Во-вторых, упырь был достаточно хитер, чтобы тоже это понимать.

Он стоял в воротах.

У него не было лица, только рот; зубы торчали, как обломки костей. Я не мог как следует рассмотреть его тела, видел лишь сгустки крови, жир и мясо. Возможно, что у твари вообще не было тела; упырь «оделся» в плоть своих жертв, но не слишком тщательно. Однако то утверждение, которое считалось непреложным – кстати, в его истинности я не раз убеждался на практике, – к этому упырю не относилось. Он не был неповоротливым.

Конечно, его нельзя было назвать и стремительным как молния, но двигался он намного быстрее любого другого виденного мною упыря, настолько быстро, что я едва успел увернуться, когда он бросился на меня.

К счастью, я удержался на ногах и рванулся к выходу. Естественно, я моментально сообразил, что необходимо выбраться из западни, в которую угодил несчастный священник.

Но противник тоже это понимал. Едва я очутился у ворот, его пальцы, представлявшие собой куски ребер мертвецов, впились в мои плечи. Я машинально ухватился обеими руками за столб, а упырь потащил меня назад, в пасть, усаженную острыми обломками костей.

Я не видел близнецов. У них хватило ума потушить фонари.

Вырвавшись из лап упыря, я рухнул на залитую кровью землю. Но не успел подняться: монстр вцепился мне в ногу и снова рванул на себя. Я предпринял отчаянную попытку узнать его имя. Процесс ничем не отличался от общения с мертвецом, и хотя упырь был хитрым и ловким, он не обладал разумом. Им двигали голод и ярость, но там, в самом сердце, таилось почти утраченное имя.

– Хири’ан! – прохрипел я, отчаянно цепляясь за столб. – Хири’ан Баламаран, я знаю ваше имя!

Упырь когда-то был женщиной. Почему-то меня это удивило.

Восставший мертвец взревел, издав неясный скрежещущий звук.