Свидетель о Свете. Повесть об отце Иоанне (Крестьянкине)

– …Ну вот теперь он у нас, наш черед на него радоваться, – меж тем продолжила староста. – Это вы его просто так, в разговоре видели, а какие службы у него! Из храма уходить не хочется. А скольких он ночами покрестил, а повенчал сколько!.. А сколько народу-то сюда едет!.. И самолетом летят из Рязани, и попутками, и своим ходом…

Словно спохватившись, что слишком увлеклась, староста вдруг примолкла. И только добавила:

– Вы уж там в Рязани и Москве не очень про батюшку нашего громко говорите. А то опять его куда-нибудь переведут, а нам горе горевать без него. Пусть уж это солнышко нам посветит, нас погреет…

Рязань, январь 1966 года

Глядя на сумрачное лицо уполномоченного Совета по делам Русской Православной Церкви Павла Савельевича Малиева, епископ Рязанский и Касимовский Борис (Скворцов) понял: разговор предстоит тяжелый. И в самом деле, Малиев заговорил без всяких предисловий, как только владыка появился на пороге его кабинета:

– Ну что мы с Крестьянкиным-то делать будем?..

Владыка даже улыбнулся про себя такой напористости. Неторопливо уселся в кресло, стоявшее перед столом Малиева, оперся обеими руками о посох.

– А что с ним не так, с отцом Иоанном-то? – так же неторопливо поинтересовался епископ.

– Ну как – что?.. Кто Некрасовку в центр религиозной жизни общесоюзного масштаба превратил – Пушкин? Или Папа Римский?..

Малиев взял со стола папку с документами, потряс ею в воздухе.

– Что вы мне говорили, когда убеждали назначить Крестьянкина на этот приход? Помните?.. А я помню. Говорили, что теперь-то уж к нему точно не доберутся. Что в эту Некрасовку ни поезда, ни автобусы не идут, а самолет летает раз в неделю, и то в хорошую погоду… Говорили такое? Говорили. А что оказалось на деле?.. От приезжих в Некрасовке не продохнуть. Паломники летом живут неделями. Вон, реставратор… – он заглянул в папку, – … Савелий Ямщиков, который приезжал иконы описывать, на всю Москву разнес, как сорока на хвосте, какой замечательный батюшка в Некрасовке служит!..

– Так Москва и так про отца Иоанна знает, – улыбнулся владыка, – он еще двадцать лет назад там знаменит был…

– Неважно!.. Важно то, какой авторитет он наработал на этом месте. Вы понимаете, что подобного быть не должно?

Владыка Борис тяжело вздохнул. Он занимал Рязанскую кафедру с февраля 1965-го, но был крепко связан с Рязанщиной с самого начала своей жизни: родился там, закончил в 1917-м духовную семинарию, был рукоположен во иерея, настоятельствовал в двух главных храмах города – Борисо-Глебском соборе и Скорбященской церкви. Вся церковная жизнь Рязани ХХ века прошла на его глазах. И, конечно, он прекрасно помнил, как десять лет назад, при его предшественнике Николае (Чуфаровском) появился в епархии недавно вышедший из лагеря отец Иоанн. Сразу же оценил его, полюбил, понял, какой опасности он подвергается, и – стремился уберечь всеми силами. Именно поэтому так горячо убеждал он Малиева отправить отца Иоанна на дальний некрасовский приход. Но и там неукротимый нрав батюшки, видать, проявил себя. «Не может он по-другому, – с улыбкой думал владыка. – Не может… И слава Богу!»

Но ссориться с уполномоченным – последнее дело. Тем более с отставным подполковником КГБ, каким был Малиев. Поэтому владыка выждал, когда тот немного выдохнется, и предложил свой выход из ситуации.

– Конечно же, понимаю, Павел Савельевич… И, судя по всему, это целиком и полностью связано с личными особенностями отца Иоанна. Человек он пылкий, одаренный многими добрыми качествами, вот и не может сидеть сложа руки. Знаете историю про бабушку, которая все время крутилась, хлопотала по хозяйству? Ей соседки говорили: Степановна, поотдохни. А она в ответ: если не работать, дак что делать-то?.. Вот такая Степановна и есть отец Иоанн. А к таким тянутся сами, вы же это знаете. И уж если даже такой отдаленный приход, как Некрасовка, их не остановил, то я уж не знаю, что и делать… Тем более что время-то теперь другое уже… – Он выразительно посмотрел на портрет Брежнева на стене.

Малиев тоже покосился на портрет и вздохнул. Да, время другое. Он и сам был не рад перекосам в голове Никиты Сергеевича…

– Разве что и оттуда его перевести? – договорил между тем епископ.

– Куда? – буркнул Малиев. – Вы же сами говорили: дальше Некрасовки ничего нет…

– А дальше и не надо. Какая разница, если к нему люди и так и так поедут? Вон у меня староста Никольского храма Касимова порог обивает: отдайте отца Иоанна нам. Так что, если вы не возражаете, можно будет его в Касимов отправить.

Малиев задумался.

– Касимов, Касимов… А много там населения?

– Тысяч двадцать.

– А от Рязани сколько езды?

– Часа три автобусом.

После некоторого размышления уполномоченный махнул рукой:

– Ладно, не возражаю. Касимов так Касимов…

…Иподиакон бережно подсадил владыку на заднее сиденье ЗИМа, сам вскочил на переднее сиденье и захлопнул дверцу. Черная машина плавно отчалила от подъезда дома на улице Ленина, 12.