Свидетель о Свете. Повесть об отце Иоанне (Крестьянкине)

– Ну что же, очень приятно. Значит, вы иконы наши посмотреть приехали?

– Не только посмотреть, но и внести в опись, и поставить на учет, чтобы они числились памятниками культуры и подлежали охране.

Лицо священника засияло. Он выглядел так, будто к нему приехали близкие родственники.

– Ну, как замечательно!.. Только у нас икон-то много, пожалуй, придется вам на несколько дней задержаться. Конечно, это не музей, который Новгородский владыка Арсений (Стадницкий) в свое время основал, но…

– А вы знаете об этом музее? – удивленно спросил Ямщиков.

– Ну а почему бы мне о нем не знать? – с улыбкой отозвался батюшка. – Владыка Арсений настоящий подвиг совершил… Вы заходите, заходите.

Приезжие ступили вовнутрь маленького деревянного храма и… остолбенели. Все его стены были буквально увешаны иконами – маленькими, большими, потемневшими от времени досками допетровской эпохи и более «молодыми» – времен Александра I, Николая I… «Не меньше семидесяти, – ошеломленно подумал Савелий Ямщиков. – И сразу видно, есть настоящие жемчужины. Красота-то какая!..»

– Ну вот они, родимые… – стоя за спинами вошедших, теплым голосом произнес отец Иоанн. – Из разрушенных храмов, из заброшенных деревенских домов… Сколько ими печек истоплено, сколько порублено на дрова, сколько сожжено публично, под аккомпанемент оркестра!.. А эти – слава Богу, выжили, уцелели… И теперь ждут доброй руки… Вашей руки. Вы понимаете, как неспроста вы сюда приехали?..

Молодые люди переглянулись. Конечно, все они: уже успевшие набить руку в профессии реставраторы, художники, знатоки русской иконописи, – были хотя бы в общих чертах знакомы с обрядами и традициями Церкви и так или иначе искали свой путь к Господу. Савелий Ямщиков был крещен в старообрядческой церкви на Преображенке, еще в детстве пел там в хоре. Но именно сейчас, в глухой рязанской деревне, в маленьком храме святителя Николая Чудотворца, они почему-то вдруг очень остро почувствовали всю неслучайность своего призвания. Неужели это произошло благодаря настоятелю – так непохожему на тех священников, которые встречались им до этого?..

…Уже после того, как приезжие разместились постоем в церковной сторожке (отец Иоанн оказался прав, описать все иконы за день было нереально), Савелий Ямщиков попробовал расспросить церковную старосту о чудном батюшке. Софья Федотовна сначала держалась замкнуто:

– Да на что вам подробнее-то?.. Я ж не знаю, где вы там в Москве потом все это порассказываете и кому. Бумага бумагой, да ведь сейчас всякую бумагу сделать-то можно…

Ямщиков вздохнул.

– Да нет, я для себя… Понимаете… батюшка у вас необычный какой-то. Не такой, как все. Я в реставрации с 59-го работаю, многих священников успел уже повидать: и московских, и провинциальных… И вот он… ни на кого не похож.

Староста снисходительно улыбнулась.

– Да конечно, ни на кого. Это ж Батюшка!.. – Это слово она произнесла как бы с заглавной буквы. – Да вы знаете, сколько мы его в Некрасовку-то себе выбивали?.. Три месяца. Уполномоченный наш-то сменился, Ножкин куда-то в облисполком ушел, что ли, на культуру, а поставили нового, Малиева. Ножкин-то хоть был человек непрямой, но говорить с ним можно было, да и отца Анатолия в свое время отстоял от ареста, а Малиев-то – ух, суровый!.. Так он прямо сказал: нет, и ни в какую. И владыка Борис его три месяца уламывал!.. У нас предыдущий батюшка-то попивал с тоски, а потом теку дал. Храм есть, а службы нет. А молельщики-то у нас не ленивые, за двадцать пять километров пешком в храм ходят, из Саватьмы, Игошина, Свестура. Храм-то один на район…

Софья Федотовна сама не заметила, как увлеклась рассказом.

– Ну вот три месяца мы и сидели без службы. А потом новость: священник пришел, да какой! Отец Иоанн Крестьянкин!.. Его же вся Рязанщина знает: по Троице, по Летову, по Борцу!.. Куда не придет, везде храм расцветает, люди как пчелки летают, пьяницы пить перестают, девки гулящие за ум берутся…

– А чего ж его так часто с место на место переводят? – поинтересовался москвич.

– Так потому и переводят, что слишком уж хороший, – усмехнулась Софья Федотовна. – Ну, теперь, когда Хрущева сняли, может, и переводить перестанут.

Ямщиков понимающе усмехнулся. «Дорогого Никиту Сергеевича», так мечтавшего «показать по телевизору последнего попа», бесславно отправили на пенсию на Покров 1964 года. А новый первый секретарь ЦК, Леонид Брежнев, такого рвения, как «Никита-кукурузник», ни в чем пока не проявлял. Дал людям вздохнуть спокойно, ведь за хрущевские годы страну лихорадило, словно в гриппе. Скольких храмов, чудом переживших гонения 1920–30-х и войну, лишились тогда верующие!.. Одним из последних был взорван красивейший московский собор Преображения Господня: его снесли в ночь с 17 на 18 июля 1964-го под предлогом строительства метро… Для отца Иоанна новость о его взрыве была тем более болезненна, что именно там находилась кафедра его духовного наставника митрополита Николая (Ярушевича).