Свидетель с копытами

Спать на земле оба опасались. Решили просто посидеть, разговаривая, до раннего утра, когда дорога оживится.

– У тебя есть хоть немного денег? – спросил Вессель.

– Совсем мало. А почему ты спрашиваешь?

– Не хочу менять тут золотую монету. Может, у поселян, что поедут на подводах, даже столько денег не наберется, чтобы ее разменять.

Это было разумно, однако Амалия насторожилась. Она сразу вспомнила, что у Весселя остались их совместные накопления, и узнала знакомую ей скупость жениха. Раньше она полагала, что имеет дело с бережливостью…

Годы, проведенные в окружении графини, избавили Амалию от многих иллюзий.

– А что у тебя еще есть ценного? – спросила она.

– Табакерочка. Мне Бейер подарил.

– Если ее продать, на первое время ведь хватит?

– Хватит, Амальхен, много ли…

Все-таки общество приживалок помогает воспитать в себе умение слышать несказанные слова. Амалия их услышала: «…надо одному человеку?»

Когда главная опасность миновала и страх отхлынул, Вессель сразу вспомнил, что господину аптекарю не нужна жена-калека. Жена должна быть такова, чтобы на нее приятно было взглянуть тем, кто приходит в аптеку. Не чрезмерно красива, но хороша собой и обученная приятному обхождению. На первых порах, пока нет возможности нанять стряпуху, она должна сама бегать с корзинкой на торг. Мести и мыть пол в аптеке она тоже обязана. Амалия же – рукодельница, и не более того. Нельзя требовать от одноногой, чтобы она занималась хозяйством, таскала со двора дрова для печки, выносила ведра с помоями и с золой. Потом, когда появится кухарка, молодая жена сможет перевести дух, но это будет потом…

Так что решение Весселя было вполне обоснованным. Тем более что денег Амалия в приданое не принесла бы, а о тех, давних, он предпочел не вспоминать. Те давно уже трудились у Каценеленбогена.

Они еще немного поговорили о Москве. Вессель там был только раз, в обществе Бейера, Штанге и Клауса. Амалия же бывала постоянно и много чего могла рассказать. Потом Вессель стал отвечать все тише. Сон сморил его, и он заснул, свернувшись клубочком, хотя засыпать вовсе не собирался.

Амалия отползла от него и тихо, почти беззвучно засмеялась.

Вессель проснулся на рассвете. Хотя спал он совсем немного, да и замерз, настроение было отличное. Вот только есть очень хотелось. Но он решил, что разживется провиантом, когда простится с Амалией.

Он даже помог бывшей невесте встать, взяв за руки.

– В какой стороне Москва? – спросил он.

– Вон там.

– А усадьба княгини?

– Там, – Амалия показала костылем.

– Не так уж далеко. Амальхен, я думаю, тебе лучше пока пожить у княгини.

– Ты так считаешь? – кротко осведомилась она.

– Да. Один я в Москве легче найду жилище. Мне ведь на первых порах хватит и конурки. А потом, когда я пристроюсь в аптеку, пусть даже истопником, когда смогу снять приличное жилье… Амальхен, не можем же мы вместе жить в конурке.

– Отчего ты не желаешь пойти со мной к кузине госпожи княгини?

– Я желаю. Но я предполагаю, что эта госпожа приютит только тебя, Амальхен. Тебя она знает, меня совсем не знает. Послушайся доброго совета, ступай к своей княгине.

– Эта госпожа приютит нас обоих.

– Как только она поймет, что мы от кого-то скрываемся, сразу же донесет в полицию. А я не хочу иметь дело с московской полицией.

Больше Амалия спорить с бывшим женихом не стала. Объяснять, что есть на свете милосердие к попавшим в беду людям, тоже не стала.

К такому решению Весселя она была готова.

– Беги, Ганс, беги, – сказала Амалия. – Однажды уже сумел убежать, сейчас тоже получится. Беги, я тебя не держу.

Вессель с подозрением посмотрел на бывшую невесту. Она как-то странно щурилась и усмехалась.

– Амальхен, тебе не так уж плохо жилось у княгини, – сказал он. – Там о тебе заботятся, делают тебе подарки. А я – в Москву.

Он знал, что в большом городе, где у него нет знакомцев, сможет легко затеряться.

– Чем ты будешь заниматься в Москве? – спросила Амалия.

– Я же сказал. Для начала сниму конурку, куплю приличное платье, наймусь к кому-нибудь ну хоть истопником и буду неторопливо подыскивать хорошее место в аптеке. Ты же знаешь, я достаточно обучен аптекарскому ремеслу.

– Потом, наверно, женишься.

– Да, мне уже пора жениться.

– Это разумно. Ступай, Ганс. Я тебе счастья не желаю. Прощай.

Амалия повернулась и быстро поскакала прочь, ловко отталкиваясь костылем от утоптанной земли. Казалось, будто она летит – низко-низко, но летит.

Вессель вздохнул с облегчением. Бывшая невеста сумела обойтись без обмороков и слез.

Теперь можно было выходить на дорогу и искать хоть какую подводу, чтобы добраться до Москвы. По пути съесть чего-нибудь на постоялом дворе. Восемнадцать верст – невеликое расстояние. Зато потом!

Вессель все хорошо обдумал. Сперва – Москва. Поселиться, присмотреть хорошее место, где у аптекаря есть дочка или сестрица на выданье, выждать время и пробраться в Санкт-Петербург к ростовщику Каценеленбогену. Забрать у него свои деньги, вернуться в Москву, приодеться и понемногу начать готовить все необходимое для приобретения собственной аптеки. И навеки забыть про Бейера, Штанге и Клауса.