Свидетель с копытами

– Ваше сиятельство, спросите этого человека, как его имя! – воскликнула Амалия. – Благоволите вспомнить – я вашему сиятельству это имя называла! Пять лет назад, когда вы были столь добры, столь милосердны…

– Как тебя звать, прощелыга? – сердито спросила княгиня.

Вессель не ответил.

– Это Иоганн Вессель, ваше сиятельство, мой бывший жених.

– Вессель?

Княгиня не могла вспомнить этого прозвания, но вспомнила Агафья, которая по приказанию барыни навещала лежавшую в лазарете немку и носила от нее записку в аптеку Бутмана.

– Она лжет, я впервые вижу эту женщину! – твердил Вессель.

– Как так вышло, что тебя силой увели? – спросила княгиня Амалию. – Погоди, пусть сперва… Игнатьич, распорядись!.. Пусть сперва этого крикуна уберут с глаз долой.

– Она лжет! – выкрикнул Вессель.

– Это ты скажешь, когда тебя доставят к московскому обер-полицмейстеру господину Архарову, – ответила Амалия.

Вессель, хоть и жил в Санкт-Петербурге, но об Архарове был наслышан. Говорили: если этот человек уставится в глаза преступнику, тот может от сознания своей вины лишиться чувств. И еще говорили: у Архарова всюду свои люди, и он отыскивает украденное, используя такие знакомства, что и подумать жутко.

Так что к обер-полицмейстеру Весселю совершенно не хотелось.

– Я молчу, молчу… – залепетал он.

– Вот и славно. А ты рассказывай, где тебя черти носили, – по-русски приказала княгиня Амалии. Ответ был на немецком языке.

Амалия рассказала, что бывший жених отыскал ее в саду по приказанию неких господ, что сперва показывал нежность (княгиня сразу вспомнила, как о его томных взглядах рассказывала Лизанька), что потом ей угрожали смертью и заставили приютить четверых мужчин в дальнем флигеле, что потом, уходя, эти люди и ее с собой увели, и она боялась за свою жизнь, потому что знала об их злодейских намерениях. И вот ей удалось уйти, и она может рассказать такое, что господин Архаров тут же велит везти ее в Санкт-Петербург, поскольку речь о покушении на некую властительную особу.

– Она лжет, не верьте ей! – опомнившись, завопил Вессель.

– Нет, она не лжет! – крикнула княгиня. – О том, что во флигеле жили чужие, я знаю! Рассказывай еще!

И Вессель с ужасом обнаружил, что бывшая невеста запомнила многие высказывания Бейера, причем изображала бывшего жениха главным помощником опасного заговорщика. Оказалось, она поняла, что у Бейера есть письма, изобличающие некую знатную особу.

– Довольно, – прервала ее княгиня. – Завтра отправлю вас обоих в Москву. Пусть с вами господин Архаров разбирается. Игнатьич, вели уносить этого подлеца. Да чтоб глаз с него не спускали! Поди, все наврал про переломанные кости!

– Ваше сиятельство, сжальтесь, сжальтесь! – требовал смертельно напуганный Вессель. Но он был вынесен вместе с креслом и не столько помещен, сколько кинут в темный чулан.

– И ты ступай, – велела немке княгиня. – Экие страсти, да на ночь глядя… Знаешь ведь, какая у нас беда?

– Знаю, госпожа княгиня.

Амалия опустила голову в знак соболезнования. Но подходящих слов не нашла.

– Врать не хочешь, правду сказать не можешь, – догадалась княгиня. – Ну, Господь нам всем судья. Похороню честь честью, на церковь пожертвование сделаю… Вот только плакать не могу – нет у меня слез. Что скажешь?

– Есть женщины, что плачут за деньги, – ответила Амалия. – Есть, что над сломанным цветком плачут, я сама такова была. Это – как кому Господь позволил.

– Твоя правда. Так что соберись в дорогу. Утром вас отправлю.

– Ваше сиятельство…

– Что еще?

– Может быть, и не придется везти нас к господину Архарову…

– Та-ак… – протянула княгиня. Она достаточно знала свет и всевозможные интриги – опущенные глаза Амалии много о чем ей сообщили.

Немка вздохнула.

– Ну-ка, начинай сначала! – велела княгиня.

– Ваше сиятельство, все очень просто – я… я желаю стать его женой…

– И потому увязалась за ним? И никто тебя кинжалом не стращал? А он нуждался в твоей помощи и морочил тебе голову? – сразу определила положение дел княгиня.

– Ваше сиятельство, я думала – смогу с ним договориться. Но, когда по-хорошему не получилось…

– Рассказывай с самого начала. Я от всех треволнений кофею напилась, заснуть все одно не смогу. И не ври!

– Мне незачем врать, ваше сиятельство, сейчас ложь будет мне самой во вред.

– Говори!

Амалия честно рассказала про свой побег и объяснила стрельбу в лесу, так перепугавшую княгиню.

– А ведь это Алехан Орлов, не иначе! – догадалась княгиня. – Он облаву устроил! Вот что ему там было нужно, в лесу-то, а про шорника Якушку, поди, наврал. Господи Иисусе, что делается? Кончится ли вранье?! Может, и про Лизаньку наврал?

Тут Амалия ничего сказать не могла. Стрелявших не видела, заботилась лишь об одном – убраться оттуда живой и увести жениха. Она описала, как лежали в орешнике, как отползали подальше, как прятались в лесу. И наконец – как она подменила деньги и табакерку камнями.

Княгиня внимательно поглядела на немку.

– Вот ты какая… Скромница, смиренница, а злопамятная! Не ожидала, право, не ожидала… Ты ведь эту расплату всякую ночь во сне видела!

Амалия кивнула.

– И знала, что податься ему некуда – только тебя искать?