Свидетелей не оставлять

– Не было с их стороны никаких трупов, неужели ты не видишь?

– Да, вижу, что работали красиво и экономично. Минимум патронов, максимальный результат.

– Зато отыгрались на машинах: изрешетили так, что «мерс» и «жигуль» в дуршлаги превратились.

– И не пожалели на каждого контрольного выстрела, – заметил Рудаков.

– Профессионалы.

Норгулин с Рудаковым походили кругами.

– Да, допрыгался Медведь, – вздохнул Норгулин.

– Не скажу, что мне его жалко.

– Он все-таки был из старых воров, с понятиями о законе.

– Воровском, – уточнил Рудаков.

– Естественно, не о нашем, – согласился Норгулин. – Без него, однако, вся окрестная сволочь, думаю, вообще сорвется с тормозов. Когда еще нового положенца назначат, и сумеет ли он прибрать всех к рукам… За это время беспредельщики нам устроят представление.

– Как-нибудь справимся. А таких помощников в наведении порядка, как Медведь, нам не надобно.

– Скажи лучше, что нам делать по этому «глухарю».

– Поднимать всех на ноги. Перво-наперво досмотреть жилища и места работы всех погибших. Не думаю, что таким образом мы раскроем убийство, но что-нибудь интересное, я уверен, найдем.

– Согласен, – кивнул Рудаков.

– С опросом местных жителей и разными осмотрами пусть возятся местная милиция и областной розыск. Нам же надо поднажать на контингент. Не может такого быть, чтобы ликвидировали атамана и никто ничего не слышал.

Обговорив все вопросы с начальником областного уголовного розыска, Норгулин и Рудаков отбыли в город.

Следующий день ничего не дал. На совещании начальника УВД ответственные товарищи строили умные лица и говорили что-то об отработке версий, оперативных планах, дельного никто предложить не мог. Из окрестных жителей никто ничего не видел. Баллистическая экспертиза показала, что стреляли из двух автоматов «АКС-74-У». Оружие не найдено. Гильзы и пули направлены в российскую пулегильзотеку.

Вечером проходило совещание в отделе по борьбе с бандитизмом. «Жегловцы» собрались в маленьком кабинете Норгулина, яблоку было негде упасть, на всех не хватило стульев, и ребята сидели на подоконнике, стояли, прислонившись к стене. Совещание походило на обычный базар. Норгулин никогда особо не нажимал на дисциплину, давал каждому высказывать свои соображения. Ребята горячились, спорили, перебивали друг друга. Нередко именно из споров извлекалось рациональное зерно.

– Проделки конкурентов, – говорил старший опер Васютин. – Последнее время у Медведя были проблемы с азерами.

– Вряд ли. У Медведя с азербайджанцами мир, – посыпались возражения.

– А я говорю, они поцапались несколько дней назад. Но из-за чего – не знаю.

– А мог и Кувалда расквитаться. Надоело платить в общак и уступать сферы влияния. Нанял команду со стороны.

– Почему со стороны?

– Его киллеры к этому непричастны. Мы с операми из убойного отработали каждого – не подходят. Да и не по зубам им так красиво обделать такое дельце.

– Да, они дело только обгадить могут.

– С Котом встречались?

– Понятно, встречались. Ты у нас один, что ли, умный? Делает удивленные глаза и только вздыхает – какая же сволочь покусилась на такого прекрасного человека и гражданина, каким был Михаил Леонидович Дубровник.

– Вот что, добрые люди, – сказал Норгулин, постукивая ручкой по столу, – надо быстрее разобраться в ситуации. Если у них откроются боевые действия…

– Сезон охоты на носорогов.

– Точно… Это далеко зайдет – мы только и будем что успевать трупы собирать.

– А что, в городе проблемы с труповозками? – загалдели ребята.

– Им надо бы за городом военный полигон отдать в аренду. Как разборка – пускай туда едут.

– А что? Можно даже оружие напрокат давать. Чем больше они друг друга уделают – тем лучше. Лишь бы посторонние случайно не пострадали.

– Все равно мы обязаны знать, кто, в кого и за что стреляет, – резюмировал Павел Норгулин. – Чувствую, в городе происходит что-то из ряда вон выходящее. И мы еще нахлебаемся полной мерой.

Следующим утром Рудаков, переговорив в пивной с источником, направился в кабинет начальника.

– Все встало на свои места.

Тот внимательно посмотрел на него.

– Говори.

– Медведь схлестнулся с какими-то отморозками из молодежи. Они заманили его в ловушку и уделали.

– Какие отмороженные?

– Знаю только одного – некоего Глена. Глинского.

– Опять эта крыса появилась.

– Ты с ним сталкивался?

– Не поверишь: его отец был зам по оперчасти Заречного РОВД.

– Яков Михайлович?

– Он самый. Мужик был отличный, настоящий опер, – вздохнул Павел. – Эта гнида его в могилу свела. Тогда, лет восемь назад, известное дело было. Глен наворочал. Суд, однако, его освободил. Но чуяла моя душа, что эта скотина не угомонится. Когда же таких тварей отстреливать начнут?

– Скоро, – сказал Рудаков. – Уж его-то, попомни мое слово, пристрелят в ближайшее время. Вся братва на него охотится, чтобы ему устроить муки святого Себастьяна.

– Я бы сам его с удовольствием придушил.

– За нас постараются. Подождем.

– Нечего ждать. Нам надо его найти и… И сдать блатным. Нехай они его укатают. Он сильно зажился на земле.

Часть 3. Положенец