Свидетели Крысолова

Эта мысль пронзила ее сознание иглой, разбудила болезненно вздрогнувшее сердце. Она оглянулась на молча бегающих детей-призраков. Все маленькие, подростков нет. Детей в несколько раз больше, чем женщин, а женщины почти все беременны. Подростки, юные тильзиты, сидят в кругу вместе со взрослыми. Тофик что-то говорил, очень давно, о детях. О том, что ребенок — понятие относительное. Что если он прав и тильзиты взрослые уже лет в двенадцать?

Она вернулась к костру, швырнула ковшик к ногам Тощего.

— Что отличает тильзитов от людей?

— А ты сама не понимаешь? — нахмурился старик.

— Физически. Они поросли шерстью, мы не такие. Что еще? Какой у них срок беременности?

— Что от меня хочет эта баба-полицейская? — спросил Тощий у товарищей.

— Ей интересно, сколько придется носить ребенка, — хмыкнул Сучок. — Что ж, мне бы тоже было интересно на ее месте!

Все трое фыркнули. Данилова не удержалась, ударила ребром стопы в подбородок Сучку, хотя себе причинила едва ли не большую боль. Старики неожиданно быстро раскатились в стороны, а Сучок остался лежать на спине. По его лицу расползлась злая усмешка, рука спряталась в лохмотьях.

— Не связывайся с ней, — предупредил Тощий.

— А мне все едино, — не двигаясь с места, прошипел Сучок.

Наташе вдруг стало страшно. Это бомжи, пусть и старые, пусть и люди по виду, но по повадкам — те же дикари. Что стоит Сучку зарезать ее спящей или ненароком пырнуть в спину. Она непроизвольно погладила себя по разрезанной вчера щеке. Крест-накрест, будто метка.

— Вот, видела? — Сучок медленно вытащил руку с небольшим, сточенным за многие годы пользования ножом, покачал им в воздухе. — С двадцати шагов в бегущую крысу, на спор, поняла?

— Ну, когда это было! — Безымянный старик вернулся на место, опять стал что-то подсыпать в ямку. — Сейчас-то ты не попадешь.

— Попаду, если надо… — проворчал Сучок.

— Беременность у них обычная, как у людей, — тихо сказал Тощий, хотя Наташа уже забыла, о чем спрашивала. — Они же совсем как мы. Шерсть, да… И дети все белые, от любой матери. Только это, вроде того, гены или еще какая инженерия. Мелочи. Вот остальное, это да! Удивительные твари. Взрослеют за пару лет, не видел бы — не поверил. В темноте видят, исчезают когда хотят, переговариваются на любом расстоянии.

— За пару лет? В два года они уже могут убивать? — Эта мысль не умещалась в сознании, Наташа решила об этом пока забыть. — Где сейчас взрослые тильзиты?

Наташа устало опустилась на землю, стараясь не глядеть на разбросанные у костра кости. К стыду, ее не мутило от отвращения, ей хотелось есть.

— Кто же знает? Ушли. Может, далеко, а может, за углом спят. Лучше считай, что они всегда рядом, тогда не ошибешься.

— Я хочу есть, Тощий. Здесь есть что-нибудь, кроме… мяса?

— Рыба есть. Дадим ей рыбы, Зелень?

— Жри, — согласился третий старик, залез за пазуху и вытащил пару белесых мятых безглазых рыбин, каждая длиной в ладонь. — Соли только нет, а за плесенью идти далеко надо. Тут ободрали все, дети эти ихние. Прожорливые, сволочи…

До конца не веря в происходящее, — неужели она станет есть этих странных, пахнущих еще хуже, чем вода в озере, рыб? — Наташа взяла угощение. Но когда зубы впились в холодный мягкий бок, рот тут же наполнился слюной. Раня язык и губы об обломки костей, она сожрала рыбок одну за другой, но сытость не пришла.

— Я же говорил, она здоровая, выдюжит, — ухмыльнулся Зелень. — Еще можешь у баб тильзитских еды себе поискать. Увидишь какую зелень или клубни — бери без спросу, тут так заведено. Только у детей отнимать нельзя, сразу все набросятся.

— Женщины тоже могут… исчезать?

— Конечно, — сообщил Сучок. — Только нынче у них дела другие. Вот раньше, когда все только начиналось, они наравне с мужиками охотились, а теперь нет необходимости.

— Как тебя звать-то? — спросил Зелень, когда Данилова отодвинулась от костра.

— Елена, — почему-то соврала она.

— Ага… А Стебель говорил, что Наташа.

— Кто? — не поняла Данилова.

— Стебель, Тощего приятель. Ну которого вчера того, разделали, вот на этом самом месте! Как же ты с ним под землю пошла и не познакомилась?

— Омар?.. Значит, его у вас звали Стебель?

— Другого имени не имел, — осклабился Тощий. — Знаю я, что в приемнике имена новые выдумывают, только это не всерьез все. А тебя, Елена-Наташа, мы будем Унылой звать, по выражению лица!

Наташа промолчала и направилась к тильзиткам. Двигаться было мучительно больно, но Данилова заставляла себя идти. Она не сдастся, она выдержит, она отомстит. Когда расстояние между нею и костром увеличилось, Тощий уточнил для своих:

— Первое-то время отзываться будет на старое имя, так чтобы хоть пообщаться. Интересно, что там наверху произошло, зачем сюда полезла… С вами-то скоро с ума сойду.

— Уже давно это с тобой случилось, Тощий, — уверил его Сучок. — Давно. Еще когда Пепла тильзиты на ножи поставили.

— Отстань… — И дальше старики стали работать как обычно: молча и не спеша.