Свидетельница

Я подождала немного. Нет, это не полки вбивали. И это был не стук кровати о поверхность, звук шел выше. Мерный, долгий, ко мне в стену. Намеренный. Одиннадцать ночи.

Я поискала глазами, чем бы ударить в ответ, чтобы не отбить себе руку. Схватила пластиковую емкость для утюга и гулко стукнула донышком. Звук получился, что надо, только на бежевых обоях осталась темная полоса. Я принесла влажные салфетки с кухни, попыталась оттереть — бесполезно. А мне об стену все долбили. Бум. Бум. Бум.

— Вы издеваетесь что ли? — проорала в окно я, — Ночь уже!

Вся взвинченная, я схватила электрошокер и выскочила в коридор. Весь предыдущий день я представляла наше столкновение, и с выбором оружия ни секунды не колебалась. Нажала звонок.

— Почему вы долбите в стену? Одиннадцать часов!

Соседка была вся невинность. На дверь облокотилась. Она как будто слегка покачивалась.

— А мы муху убиваем, — слова выливались врастяжку-вразвалочку, наивно хлопающие глаза. Она даже не пыталась прикрыть наигранность, — Ну, знаете, такая муха, села на стену…

— Надеюсь, ваша муха уже улетела, — во мне бурлил гнев, она этим пользовалась. Вернулась в квартиру, хлопнула дверью. Может, она тем и удовлетворится? Пустила кровь, сыграла в невинность, и успокоилась?

Но в стену начали бить снова.

Бум.

Бум.

Бум.

Бум.

С меня хватит.

Несколько шагов — и я снова у ее двери.

— А вашей мухе электрошокер не нужен? — выплюнула я, вытаскивая из кармана оружие, — А то у меня как раз есть один.

Соседка деланно обрадовалась.

— Да, как раз пригодится. Давайте, — и она потянула к нему руки.

Я отключила предохранитель…

— Что здесь происходит? — раздался голос из-за моей спины. Оборачиваюсь: в дверь пытается зайти грузная женщина лет пятидесяти-шестидесяти с йоркширским терьером.

— Проходи давай, — махнула ей соседка, — Быстро.

Не задавая больше вопросов, женщина попыталась втиснуться в проем между нами двумя, да еще со своими телесами, и с собачкой. Меня осенило.

— Я хочу поговорить с вами, — крикнула я ей в спину.

Дама начала разворачиваться.

— Со мной?

— Не слушай ее, — буркнула соседка, — Проходи уже.

— С вами, — продолжала настаивать я, — Ваша дочь жестоко обращается с вашей внучкой.

— Проходи! — взревела соседка.

— Она орет на нее, с матом, и бьет. Я вчера вызывала полицию.

Бабушка застыла в полуразвороте, не зная, двигаться ей вперед или назад.

— Ой, а что это у нас ручки трясутся? И голосок дрожит? — скривилась соседка.

— Вы — пьяная? — в свою очередь спросила я. Начала понимать: что-то она приняла.

— Я не пьяная! — завопила мамаша. Бабушка стояла как истукан.

— Я хочу поговорить с вами! — сделала еще попытку я.

Тут соседка отделилась от двери и двинулась на меня. Далеко идти не пришлось: пара шагов, и вот она уже ко мне впритык, прямо лицом к лицу, вплотную, и продолжает наступать.

— Что, своих не завела? — странно крутя головой, прошипела она мне в глаза, — Не сумела?

— Вы меня еще поцелуйте, — буркнула я, потому что ближе стоять уже было некуда. Выпад по части детей прошелся мимо: не то, чтобы я когда-либо к ним стремилась.

Но я не отходила, и соседке приходится сделать шаг назад. Мы примериваемся друг к другу.

— Саму не заткнуть, стонет по полдня! — внезапно ринулась она в новую атаку, — Моя дочь уроки не может из-за тебя делать, с твоими криками!

— Да неужели! — удивилась я, — Ну-ка, ну-ка, когда такое было?

По полдня? Стоны? Вот сказочница. Опуская то, что это — откровенная выдумка, мне даже стало интересно, какую дату она назовет. Какой месяц. Вернее даже, какой год. Потому что я-то прекрасно знаю, когда у меня были последние хоть какие-то отношения.

— 2022-ой! — победно восклицает она.

Грустное зрелище: женщина, у которой личной жизни нет настолько, что она запоминает и лелеет, что было у соседки где-то раз больше года назад.

— У меня на телефоне есть видео! — добавляет она.

Еще грустнее.

— Хотелось бы на него посмотреть, — замечаю я.

— А вот и принесу!

Бабушка отворачивается от нас и начинает снимать обувь. Разговор свернул куда-то не в ту сторону.

— Мне нужно с вами поговорить, — еще раз безуспешно пробую я.

Соседка пытается закрыть дверь, но я подставляю в щель ногу.

— Что это такое? — наигранно вопит она, — Это незаконное проникновение в жилище! Вы врываетесь в нашу квартиру!

Я продолжаю стоять на пороге.

— Женя, иди сюда! — кричит соседка, — С телефоном! Сними, как эта ненормальная проникает на нашу территорию.

Из комнаты выбегает девочка. В руках у нее телефон.

— Ты снимаешь? — назидательно спрашивает мама.

Та кивает.

— Она врывается в наш дом! — еще раз восклицает соседка и, прыгнув, хватает меня за пояс кардигана.

Несколько секунд она тянет всем весом внутрь, а я никак не обороняюсь, просто придерживаюсь руками за проем. Но я сильнее. Хлястик, через который просовывается пояс, почти трещит и начинает отрываться. Понимая, что вот-вот порвет одежду, а я смогу это предъявить, соседка отпускает руки и валится на пол. Смотрит на меня снизу, упрямыми, злыми, собачьими глазами.