Свидетельница Гора

Мужчина казался удовлетворенным своим осмотром. Конечно, он не был удивлен, обнаружив на мне эту отметину. Было бы совершенно невероятно, если бы такая метка или некий эквивалентный ей символ, не нашелся бы на мне, причем с наибольшей долей вероятности именно в этом месте. Это наиболее распространенное место для такой отметки. Торговые правила, и общественные традиции имеют тенденцию к стандартизации такой практики.

Я бросила косой взгляд на метку. Вообще-то, в такой ситуации, от нас, действительно, ожидается, что мы тоже посмотрим туда, в конце концов, она выставлена на боку, а край одежды поднят к талии пальцами обеих рук. Всего-то надо чуть скосить глаза вниз и налево, чтобы посмотреть туда, и увидев ее снова, еще раз понять ее значение.

Подняв глаза на незнакомца, я заметила, что он смотрит на меня, и на его губах змеилась легкая усмешка. Я снова взглянула вниз, на темневшую на моем бедре отметину. Почему он так заинтересовался ей? Я была уверена, что такой мужчина как он, крупный, высокий, сильный, энергичный, плоть от плоти этого мира, тот, в чьем поведении я буквально кожей ощущала цельность и волю, тот, от кого веяло поразительной властностью, за свою жизнь видел такой символ бессчетное множество раз. Точно так же, я не сомневалась в том, что он таких как я, он видел тысячи. Трудно было предположить, что он мог бы быть незнаком с моим видом, а так же и с тем использованием, которому могли бы быть подвергнуты мы целиком, и каждое из наших разнообразных достоинств в отдельности.

Возможно, он всего лишь хотел, чтобы я продемонстрировала ему свой бок. В конце концов, разве это не может быть приятно или забавно для них, наблюдать за нами, в тот момент, когда мы, получив приказ, возможно, с неохотой или даже в слезах, показываем им себя? Может быть, это было единственное, что его интересовало во мне, и точно также он мог бы заинтересоваться любой из девушек моего вида. Все же он — это он, а мы — это мы. Э, нет! Он проявлял явный интерес к моему клейму. Но что оно могло для него значить? Это была всего лишь обычная метка. Это был маленький, и конечно, по-своему элегантный и красивый символ. Я даже не сомневалась в том, что он очень увеличивал мою красоту. Кроме того, у него были свои символические аспекты, в его исполнении, в его реальности, и в том, что он меня отметил. Честно говоря, иногда просто от мыслей о нем, я начинала негромко и страстно стонать. Не раз я еще в моем первом доме, обнажала эго перед охранниками, в немой мольбе, пытаясь таким образом привлечь их внимание к тому, кем и чем я была и чего я хотела от них, на что я надеялась и в чем я нуждалась. Так, умоляя без слов, я просила хоть кого-нибудь из них снизойти до меня, сжалиться надо мной. Правда, чаще всего они не считали нужным беречь мою гордость и хотели видеть меня целующей и облизывающей их ноги, и просящей более явно. В конце концов, они могли сжалиться надо мной, а могли и нет, это было их правом, и зависело только от их желания. Бывало и так, нам запрещали человеческую речь. В такие периоды мы должны сообщать о наших потребностях другими способами, такими как стоны, поскуливание и слезы. Однако не стоит наивно полагать, что основная цель этой метки, состоит в том, чтобы служить простым усилителем нашей красоты, или делать нас, носящих ее более чувствительными. Все гораздо проще, практичнее и приземленнее. Ее главная цель состоит в том, чтобы служить надежным практическим инструментом позволяющим решать определенные проблемы собственности и торгового закона. Посредствам этой метки, как нетрудно догадаться, мы можем быть легко узнаны и идентифицированы.

Но я была уверена, что этот незнакомец интересовался особым клеймом, именно тем, которое носила я. Конечно, в это было трудно поверить, поскольку оно было просто одним из многочисленных вариантов обычного клейма. Можно было не сомневаться, что в городе можно было найти множество, возможно даже тысячи тех, кто носил на бедре ту же самую или, по крайней мере, очень похожую отметину.

Снова посмотрев на мужчину, я, угадав его настроение, отпустила шелк и вернулась к своему прежнему положению, повернувшись к нему лицом, опустившись на пятки. Встречаться с его глазами я по-прежнему опасалась.

Похоже, осмотр моего клейма его удовлетворил. Выходит, это для него что-то значило. Я не могла понять этого. Мне было сомнительно, что он мог бы заинтересоваться мною, ну разве что в том плане, в каком можно было ожидать проявление чисто мужского интереса к одной из таких как я, мимолетной прихоти и не больше того.

— В каком доме Ты прошла первичную обработку? — вдруг спросил он и, столкнувшись с моим испуганным взглядом, намекнул: — Ты же не была около стены, не так ли?

— Пожалуйста, — всхлипнула я.

Незнакомец не сводил с меня пристального вопросительного взгляда. Мои глаза заволокло слезами, и я ответила:

— Я не знаю, в каком доме это произошло.

Это, кстати, была чистая правда.

— Как звали того, кто владел тобой первым? — спросил мужчина.