Свидетельница смерти

– Ну вот. Раньше это не высвечивалось. Оказывается, мать Майкла Проктора тоже актриса. Во всяком случае, у нее была маленькая роль в пьесе, двадцать четыре года назад. – Ева в изумлении откинулась в кресле. – Посмотри, кто играл вместе с ней! Драко, Стайлс, Мансфилд, Ротчайлд… Это совпадает по времени с историей между Драко и Стайлсом. А где же Анна Карвелл?

– Возможно, у нее был сценический псевдоним.

– Может быть. Давай-ка выясним что-нибудь о матери Проктора. – Она сделала по компьютеру запрос на Натали Брукс. – Интересно. Это был ее последний спектакль. Уволена. Вернулась на родину: Омаха, штат Небраска. На следующий год вышла замуж. Выглядит непорочной девочкой. Симпатичная: юная и свеженькая. Ну, полностью во вкусе Драко!

– Полагаешь, что она и есть Анна?

– Может быть. Но в любом случае мне не удается найти, где они пересекались с Драко – кроме этого спектакля. Кстати, Майкл Проктор никогда не упоминал, что его мать была знакома с Драко.

– Он мог не знать этого.

– Вряд ли. Давай посмотрим дальше. Хм, Драко за­секретил несколько своих файлов.

– Деньги и выдающиеся достижения всегда требу­ют скрытности, – заметил Рорк.

– Кому, как тебе, этого не знать! – язвительно бро­сила Ева, но тут же впилась взглядом в экран. – Подо­жди, подожди… Что это? Карли Лэндсдоун тоже засек­ретила свои данные!

– Странно – ей-то это зачем?

– Слава богу, я знаю этот код. Он очень старый – использовался, когда я еще только отметила свое совер­шеннолетие. Смотри-ка, здесь сведения о ее рождении.

– Восемь месяцев спустя после того, как Стайлс из­бил Драко. Это не может быть совпадением.

– Ну, что ж, все ясно. Анна Карвелл забеременела от Драко. Когда она рассказала ему об этом, он выгнал ее. Выгнал с треском. Она была в отчаянии и решила покончить жизнь самоубийством. Но Стайлс успел во­время ее спасти. Она передумала и решила родить этого ребенка, но затем отказалась от него, заплатив налог за секретность файлов.

– Отказаться от ребенка не так просто, – заметил Рорк.

Глаза Евы выражали страдание.

– К сожалению, слишком просто. Каждый день сотни женщин отказываются от своих детей.

Рорк положил руки ей на плечи.

– К страданиям Стайлса добавилось еще и то, что Анна родила ребенка от человека, который сломал ей жизнь. Она засекретила данные о его рождении, чтобы оградить ребенка от лишних пересудов.

– И себя тоже.

– Да, но для того, чтобы оградить себя, в подобных случаях есть масса других путей. Например, она могла продать ребенка на черном рынке усыновлений. Там никто не задает лишних вопросов. А она выбрала ле­гальный путь.

– Я уверена: Стайлс знал об этом. Она не могла скрыть этого от него. Нам придется с ним еще разок встретиться и поговорить. Ладно, с этим все ясно. А те­перь вопрос к тебе: к какому судье мне следует обра­титься, чтобы получить ордер и разрешение на про­смотр закрытых файлов? Есть соображения? – Она внимательно посмотрела на Рорка.

– Лейтенант, уверен, что вам это лучше известно.

ГЛАВА 16

Ева понимала, что если сейчас поднимет с постели судью, то только навлечет на себя его гнев, и поэтому решила позвонить Пибоди на мобильный телефон и съездить с ней к Стайлсу.

– Выключен?! – Ева в полной растерянности уста­вилась на мигающую красную лампочку своего аппара­та. – Что, черт побери, это означает?

– Ну, зачем так нервничать! – Рорк поцокал язы­ком. – Готов поспорить, что она сейчас воплощает од­ну мою идею, которая изменит всю ее жизнь.

– Это твоя вина, это твоя вина, это твоя вина, – повторяла Ева, с трудом сдерживаясь, чтобы не накри­чать на мужа. При этом она пыталась связаться с Пибо­ди по специальной полицейской линии.

После шести гудков, переключив аппарат на гром­кую связь, Ева вскочила и стала нервно мерить комнату шагами.

– Если она не ответит, я…

Неожиданно аппарат ожил, и вопль Евы заставил кота опрометью броситься вон из кабинета.

– Пибоди! Ради всего святого, где ты?

– Лейтенант? Лейтенант, это вы? Я вас почти не слышу: тут такая громкая музыка.

Услышав голос своей помощницы на фоне громо­подобных раскатов рока, Ева представила себе Пибоди с всклокоченными волосами, накрашенными губами и глазами, отплясывающую немыслимый танец. «Я знала, что так будет!» – в отчаянии подумала она.

– Ты что, выпила?

– Выпила? – нетвердым голосом переспросила Пибоди. – Ну, может быть, пару стаканчиков. Я в клу­бе, а здесь все пьют. Просто обалденно! А что, уже утро?

– Эй, Даллас, – ворвался в динамик голос Макнаба. – Здесь играет отличная группа. Почему бы вам не взять своего великолепного мужа и не прийти повесе­литься вместе с нами?

– Пибоди, где ты?

– Я в Нью-Йорке. Я здесь живу.

«Пьяна, – подумала Ева в растерянности. – Пьяна, как портовый грузчик! Ну, ничего, потом разберемся».

– Выйди на улицу, если ты не хочешь, чтобы я оглохла.

– Что? Я ничего не слышу!

Не обращая внимания на ухмылки Рорка, Ева по-прежнему пыталась докричаться до своей подчиненной.

– Выйди на улицу, не отключая телефона. Мне необходимо переговорить с тобой.

– Вы на улице? Отлично, так заходите внутрь!

Ева с трудом сдерживалась, чтобы не сорваться.

– Вый-ди на у-ли-цу!