Свихнувшийся герой

Наконец Сидор включил свет, и пред взором Виктора предстал огромный зал со множеством картин на стенах. Своим масштабом и изысканностью он превосходил многие музеи не только наши, но и зарубежные, а находящиеся в нем картины были шедеврами мирового искусства. Они были разные, большие и меленькие, старинные и современные, написанные в разных стилях разными авторами, от мировых известностей до никому не известных. Сидор начал рассказывать, как, где, у кого и при каких обстоятельствах он приобрел ту или иную картину. В какую сумму она ему обошлась, сколько стоит сейчас и какое место занимает в его коллекции. Слушая Глазкова, Виктор удивлялся. Перед ним стоял один из самых богатых и влиятельных коллекционеров современности, и именно эта уникальная, собранная им за всю жизнь коллекция делала уникальным и его.

Наконец Сидор пригласил Новикова во второй зал и подвел к огромной картине, находящейся на почетном месте его галереи.

— Одна из первых работ Наденьки.

Сидор встал перед полотном и замолчал. Он стоял и не отрываясь смотрел на него.

Виктор вскинул взгляд на творение и замер. Сначала он не поверил своим глазам, не обман ли зрения, не иллюзия, это была явь.

Перед ним на стене висело большое полотно в простой деревянной раме. На нем изображён разрушенный город, а в его центре из руин возвышалась огромная стальная пирамида. Ее плоскости и грани из блестящего металла были настолько ровны и объемны, что создавалось впечатление, что это не нарисованная пирамида, а настоящая металлическая, встроенная в холст картины. Пик пирамиды уходил в небо, за облака, а из пропитанных кровью облаков по её плоскостям стекали струи крови. Они превращались в реки, затапливали руины некогда красивого, а ныне поверженного города. Затапливали трупы людей, раздавленные стальной пирамидой.

Виктора поразили яркость и сочность красок, которыми была написана картина. Металл был настоящим металлом, камни — настоящими камнями, а кровь — настоящей человеческой кровью.

— Смерть Бога, — произнес Сидор.

— Что? — не поняв, переспросил Виктор.

— Картина называется «Смерть Бога».

Виктор посмотрел на правый нижний угол и увидел подпись: «Надежда Верхошанская, январь 2005 год».

«Не может быть. Такую картину я видел вчера в особняке садиста и убийцы Таксиста в Сочи. Она сгорела вместе с домом», — подумал Виктор.

— Это копия или подлинник? — спросил он.

Сидор удивлённо взглянул на него.

— Подлинник, здесь только подлинники.

— А могут быть копии?

— Нет, не думаю, Надежда копий не делает… Хотя… какой-то художник мог сделать копию с фотографии в альбоме или с плаката. Я всего один раз выставлял её в галерее в Лос-Анджелесе. Остальное время она висит здесь, — объяснил Сидор. — А почему вы задали этот вопрос?

— Я видел копию этой картины, — ответил Виктор, — в частном доме.

— Это оригинал. Я знаю каждый штрих, каждый мазок ее творения. То, что видели вы, несомненно, подделка.

— Наверное, так оно и есть, — согласился Виктор, — мне трудно судить, я не специалист.

— Многие коллекционеры не могут купить подлинники, заказывают художникам копии великих мастеров, и те исполняют их точь-в-точь. Порой отличить оригинал от подделки очень трудно. Китайские мастера этим грешат. Подсолнухи Винсента Ван Гога стоят на моровом рынке примерно сто миллионов долларов, а подделку можно купить за пятьдесят, ну, за сто баксов. — Сидор усмехнулся. — А где вы видели копию?

— В Сочи, — ответил Виктор, — у одного человека, вчера.

— Сейчас мир наводнен копиями, и я считаю, что это искажает истинную суть искусства, хотя популяризирует автора. — Сидор на мгновение замолчал, собрался с мыслями и продолжил: — Вы знаете, что в картинах главное?

Виктор не знал, что сказать, и поэтому молчал, но его ответ Сидору не был нужен. Он сам ответил на свой вопрос:

— Главное в картинах — это воздействие на сознание, подсознание и сверхсознание наблюдателя. Картины, если они написаны великими мастерами, являют собой мощнейший источник энергии. Не важно, что изображено, главное, что ощущает наблюдатель, о чем думает, что переживает, созерцая полотно. В период написания картины, а длится он долго, от месяца до нескольких лет, художник испытывает гамму мыслей, чувств, переживаний. Они, как краски на холсте, наслаиваются одни на другие, образуя необычайную, фантастическую, неповторимую ауру.

Эмоциональные взлеты и чудовищные духовные потрясения, интеллектуальные озарения и припадки тупого безразличия, свет любви и мрак отчаянной ненависти — все это на века остается в ауре картины. Аура — это то, что окружает творение, но невидимо глазом, аура постижима лишь душой, сверхсознанием наблюдателя, ценителя и созерцателя. — Сидор победоносно взглянул на Виктора. — Аура в разной степени присутствует в живописи, скульптуре, музыке, в литературе и в кино, везде, где творят личности одухотворенные, яркие, чистые и светлые.

— А если художник — злодей, мысли у него черные, и в жизни он творит зло, тогда его картина, книга или симфония будут побуждать ценителя его творчества так же творить зло, — медленно произнес Виктор.