Свиньи не смотрят на звёзды

Они вновь расставили фигуры, мозг ориентировался всё лучше. В пыльных архивах нашлась папочка под названием «шахматы». Это как езда на велосипеде, рука сама тянулась переставить фигуру. В этой битве Афоня смог победить, медленно, но верно зажав соперника. Толик уже не так часто улыбался, напротив, ушёл в себя и сосредоточился. Впереди была решающая игра. Ход за ходом, Толик всё больше думал, тянул бесконечное время больничных шахмат. Афоня неплохо разыгрался и окончил игру уверенным матом.

— Ты чертовски хорошо играешь. Сколько я тебе должен, мы забыли это обговорить. В такой игре должны быть призы.

— Что ты! Ничего не должен, спасибо за игру! Разве что не откажусь от сигареты, если найдётся.

Толик протянул пять папирос и с уважением в глазах крепко пожал руку оппонента. Афоня одолжил ещё зажигалку и отправился на крыльцо наслаждаться дымом победного табака.

Неужели завтра придётся возвращаться. Перед глазами пролетели обрывки памяти последних лет. Даже здесь, в старенькой больнице с незнакомыми людьми, было в сто раз приятнее. Приятно быть чистым, приятно общаться, играть в шахматы, приятно, когда о тебе хоть кто-то заботится. Уличные скитания должны ведь когда-нибудь закончиться. Лучше, если возвращением в нормальную жизнь, чем смертью в луже под забором. Да и можно ли сравнить что-нибудь с зимовкой бездомных в России? Ведь если ничего не изменить, то и с ней придётся снова встретиться. Очередная зима, которую треть его знакомых не переживёт, замёрзнут пьяные в сугробах, потеряются в бесконечном снегопаде. Жизнь перебежек от теплотрассы к павильонам магазинов, перепалок с охранниками, временных подработок и вечной ангины от ледяного пойла. Когда-то ведь всё было по-другому. Жизнь ещё ведь не кончена? Остался ещё шанс? Ещё один точно есть.

С этими мыслями он выстрелил окурком в мусорку и отправился обратно в палату.

***

На следующее утро были готовы результаты анализов. Доктор с серьёзным видом пробежал глазами по бумагам. Сказал, что пока всё относительно в порядке, но если продолжать бродяжничать, то, рано или поздно, можно сломаться так, что уже не починят. Афоня поблагодарил доктора, попрощался с соседями по палате, нацепил постиранную одежду и ушёл.

Не знал, куда теперь податься, обратно в заброшку не хотелось, но и на ум пока ничего не шло. Подумал о ночлежке, но там он был в чёрном списке, хоть иногда и пускали, если старым знакомым на глаза не попадаться. С мыслью о ночлежке вспомнился Виталик. Хорошо ему, молодой, ещё успеет схватить удачу за хвост. Вроде ведь собирался уезжать. Афоня подкурил последнюю сигарету, сел на скамейку и задумчиво втянул тяжёлый дым. Было холодное облачное утро, асфальт покрывали грязные мутные лужи. А что если тоже уехать? Куда-нибудь к морю, где тепло. Там и сезонной работы навалом и жить можно в палатке, зима тёплая, лето жаркое. За столько лет выживания в снегах можно ведь, наконец, позволить себе солнечный курорт. Идея хорошая, и почему раньше так не сделал… Может вместе поехать? Так и проще и надёжнее. Терять то уже нечего. Он докурил, сунул руки в карманы и поплёлся в ночлежку в надежде, что Виталик ещё не ушёл.

Афоне повезло перехватить товарища, как раз по пути на работу.

— Афоня! Ты где пропадал? На работе не был, Сиплый тебя тоже не видел.

— Да так, попал в одну передрягу. Мне с тобой поговорить нужно. Ты же ещё не раздумал уезжать?

— Нет, не передумал. А что?

— Да что-то всё осточертело. Тоже хочу уехать, и чем быстрее, тем лучше. Поехали вместе?

Виталик заметно повеселел.

— Да, конечно, поехали. Слушай, давай вечером встретимся у ночлежки, я приеду с работы и тогда всё обсудим. Распланируем и будем собираться. Мне тоже всё надоело.

Они разошлись, Афоня вновь остался один. Теперь «жгло трубы», очень хотелось выпить. После разгульной ночи в кармане осталась помятая сотка и немного мелочи. Афоня отыскал магазин и купил две полторашки самого дешёвого пива. Вернулся на скамейку, сделал несколько глотков, успокоился.

Теперь из головы не лезли южные картинки: пляжи, море, солнце, купальники, парки. С каждым глотком тело расслаблялось всё больше, и скамейка в разыгравшемся воображении становилась пляжным шезлонгом. Даже когда тучи затмили небо, и по телу ударил холодный пронизывающий ветер, воображение не утихало. Наоборот, в этот момент было особенно приятно представлять себя под пальмой, на каком-нибудь далёком-далёком острове.

Он допил пиво и до вечера шатался по городу. Как бы прощался с родными улицами, с тоской вспоминал жизнь, прошедшую под этими крышами, с надеждой представлял будущее.

С Виталиком они увиделись сразу после работы. Под тихим светом фонарей сели на скамейку вблизи ночлежки.

— Для начала, стоит определиться, куда едем.

— Однозначно к морю, туда, где тепло.

На этом бродяги, как ни странно, сошлись. Решили, что там им нужна будет палатка, которую они разложат на берегу, немного денег для начала, походная еда, одежда.

— А как добираться то будем?

— Зацепом, на товарняках.

— Чего?

— Ну, залезем в пустой вагон и покатимся.