Свинцовая строчка

Раз в неделю к Юлии Павловне приходил мужчина – крупный, самостоятельный, в костюме и кепке. Правда, костюм был у него всегда потертый и на локтях лоснящийся. Дядька этот садился во дворе на скамеечке, выкуривал папиросу и уходил. А почти сразу же из подъезда выплывала Юлия Павловна: потупив взор, на каблучках, виляя круглым задом, пряча руки в черно-бурую муфту зимой или придерживая под мышкой крокодиловую сумочку летом, она, как бы извиняясь перед всеми присутствующими во дворе, улыбалась, кивала головой и, не глядя в то же время ни на кого, уходила, семеня, вслед за тем – в кепке.

Женщины во дворе почему-то относились к этому ее развлечению снисходительно. Почему – не знаю! Видимо, жалели ее: при живом муже такая красота без употребления пропадает, да и больно уж жалостливо и виновато Юлия Павловна посматривала на соседей своих по дому, когда торопилась на свидание со своим инженером. Мы были уверены, что он инженер. Полковник Кроль с ней все равно развелся потом, и инженер этот ее по фамилии Давыдов переехал жить к ней в «дом специалистов».

К чему я так подробно про Юлию Павловну? А потому, что в том же подъезде, но на первом этаже жила в такой же коммунальной квартире Нина Веревочкина, с дочкой тоже, но в одной комнате. Все во дворе эту Нину Веревочкину уж больно не любили. Хотя и женщина она была не скандальная, и вдова фронтовика, и аккуратная такая. Не нравилась всем женщинам из «дома специалистов», да и с соседних дворов, Нина Веревочкина за то, что заходил к ней изредка очень солидный мужчина в шляпе, которого мы, ребята, между собой называли «шкаф».

Его всегда подвозил черный ЗИМ, который останавливался на улице перед воротами, а «шкаф» шел к Нине Веревочкиной через весь двор, ни с кем не здороваясь. И обязательно он нес с собой заказной торт в специальной квадратной кондитерской коробке из щепы.

Однажды, не знаю по какому поводу, тетка Марья и Нина Веревочкина подрались. Подрались они крепко, в кровь, да еще и по-злому как-то. И вот вся разодранная и окровавленная тетка Марья сидит на земле возле входной двери в подъезд и кричит благим матом на весь двор своей младшей дочке Ольге:

– Беги бегом в милицию, веди их сюда, скажи, что мать твою убивают!

Маленькая пятилетняя Ольга тоже вся в слезах стоит перед мамкой своей и плачет:

– Мамочка, миленькая, я не пойду в милицию, я боюсь.

– Иди, дрянь паршивая, а то я сама тебя сейчас убью.

Вот так примерно разговаривала тетка Мария со своей дочкой.

Бежала пятилетняя Оленька через две улицы мимо водной колонки, мимо магазина, где в очереди много раз стояла или сидела она на ящиках, разглядывая и запоминая циферки, написанные химическим карандашом на ладошке, мимо Дома связи. Прибежала она в отделение милиции, а там, в отделении, столпотворение какое-то и смесь из мужиков страшных и милиционеров сердитых. Стоит Ольга в уголке, в коридоре, и плачет, слезы размазывает по щекам. Но тут заметил ее какой-то начальник в красивой форме и спрашивает:

– Кто тебя, девочка, обидел?

– Меня никто не обижал, а мамку мою сейчас убивают, и она велела мне милиционеров привести, а то она сказала, что меня сама убьет. А она – убьет, я знаю и боюсь.

– Тебя как зовут-то, девочка?

– Оля, – ответила Оля.

– А где ты живешь, Оля, и где твоя мама?

Но тут вышел в коридор Коля Крестов, наш участковый, и узнал Олю.

– Крестов, а ты знаешь эту девочку, что ли? – спросил у Крестова его начальник.

– Конечно, – ответил милиционер Крестов, – это с моего участка девочка, и зовут ее Оля.

– Так вот, Крестов, – говорит ему начальник, – возьми табельное оружие и пойди разберись: кто и кого у тебя во дворе там убивает.

– Хорошо, – отвечает Крестов, – только зачем мне табельное оружие? Я и так всех там знаю.

– Я сказал, возьми оружие, значит – возьми. Мне лучше знать, куда с оружием ходить, а куда без оружия.

– Слушаюсь, возьму, – ответил Крестов и пошел брать из сейфа оружие.

– А что, дядя Коля, – спросила Оля у своего участкового, которого она, конечно, хорошо знала, – вы в маму и в Нину Веревочкину из пистолета стрелять будете?

– Нет, Оленька, не буду, – отвечал Костров, – у меня и патронов-то нет.

Когда участковый Крестов с пятилетней Ольгой пришли во «двор специалистов», то, конечно, никакой тетки Марьи у подъезда, где видела ее родная дочь в последний раз, уже не было. Но очень быстро выяснилось, что тетка Марья вместе с Ниной Веревочкиной сидят у Веревочкиной дома и пьют чай с тортом. Пришли туда участковый Крестов с девочкой Олей, а те две смотрят на них, как дуры наивные – будто и драки не было.

– Я чего-то не понял! – говорит Коля Крестов. – А кто кого из вас убивает и почему я здесь?

– Ой, Коля, а ты присаживайся, – говорит Нина Веревочкина участковому нашему.

И достает она при этом из шкафчика графинчик с беленькой, а в беленькой, в графинчике том, лимонные корочки плавают, настаивают ее. Видимо, этот графинчик предназначался для «шкафа», но вот – и участковому нашему перепало.