Свирепый босс наперстянки

По моему скромному мнению, он мог бы соперничать с

Бодлианцем. Мягкие шаги заставили меня повернуть голову в сторону.

— Даника?

— Нет не Даника.

Константин вышел из-за книжных полок, тени плясали на его

лице, когда он крался ко мне. Я выпрямилась в кресле.

— Что ты здесь делаешь?

Он присел на корточки, его пылающие глаза приковали меня к

месту.

— Ты избегаешь меня. Почему? Это был не вопрос, а скорее

требование. Я снова посмотрела на книги.

— Я не избегаю тебя.

— Лгунья. Рычание в его голосе заставило меня оглянуться.

— Я был занята, Константин, — сказала я, явно как ни в чем

не бывало. Я пыталась помочь Татьяне разобраться с этой

библиотекой. Его брови поползли вверх.

— Да что ты говоришь? Татьяне лучше, библиотека ... — он

обвел рукой комнату.

— Почти закончена. Эти дела появились потому, что я

избегала тебя, — насмешливо сказала я. И Татьяне не лучше.

— Забавно. Я, то думал, что ты при первой же возможности

объявишь Татьяну здоровой, как лошадь, и бросишься бежать.

Мне не нравилось смотреть ему в глаза. Я боялась, что он

может увидеть что-то, чего я не хочу.

— Я не оставляю работу незаконченной. Там было

мерцание, зная, что в выражении его лица.

— Нет, это не так, — согласился он. Кстати, о Татьяне,

Дмитрий хочет знать, не стало ли ей лучше. Не раскрывай ничего.

— Я не нашла основной причины ее болезни.

Не раскрывай ничего. Улучшение её здоровья сейчас

временно. Не раскрывайте ничего.

Я дам знать и тебе, и Дмитрию, когда все выясню.

Константин наклонил голову, но не встал, чтобы уйти.

Его глаза внезапно поймали мою руку, их глубины

потемнели от жадности. «Распутница», — прочитал он.

Я подавила желание спрятать руку. Это только заставит меня выглядеть виноватой.

— Это слово, — отрезала я. Оно означает, как сексуально

необузданный или имеющий много случайных связей. А я не

являюсь ни тем, ни другим. Его лицо расплылось в улыбке.

— Тогда зачем ты написала на себе это слово?

Из-за тебя. Слова застряли у меня в горле, готовые

вырваться наружу. Но я не могла.

Слишком много путаницы и ловушек, слишком много последствий.

Если бы ты была принадлежала ему то, он бы никогда не

отпустил тебя, Елена , — предупредила я себя.

Такие мужчины, как Константин, не отпускают своих женщин. Я перебросила волосы через плечо, подняв

подбородок.

— Какое тебе до этого дело? Ты мне не муж. Что - то

изменилось в выражении его лица.

— Нет, это не так. Похоже, в последнее время, как я знаю, у

тебя нет мужа.

— Благодаря тебе, — отрезала я.

— Твой муж... — внимание Константина стало более

напряженным. Ключ. Мы все еще не нашли его. Мы разнесли

особняк Фальконе, и он все еще остается скрытым.

— Это не моя проблема. Константин наклонился ближе, привлекая все мое внимание. Его запах был ошеломляющим.

— О, Елена, — он ласкал мое имя губами, как любовник, я

думаю, что так и есть.

Он понятия не имеет, — подумала я про себя.

— Таддео мне ничего не говорил. В том числе и там, где он

хранил свои драгоценные вещи.

— Видишь ли, ты все время это говоришь, Елена, но каждый

раз, когда ты это делаешь... — палец Константина протянулся,

нежно поглаживая мою щеку. Я вижу ложь в твоих глазах.

Секрет. Я судорожно сглотнула.

— В моих глазах нет никаких секретов.

Медленная улыбка осветила его лицо. В нем не было ничего очаровательного или дружелюбного — это была улыбка кошки, поймавшей мышь за хвост.

— И ты гордишься своей честностью, — пробормотал он.

— И умением выживать, — парировала я. Я горжусь

честностью и умением выживать.

— Ты же знаешь, я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь

случилось. Независимо касается ли, это ключа или нет, —

палец Константина соскользнул с моей щеки, поймав пряди

моих волос, прежде чем отдернуть.

— Так вот почему ты не хочешь говорить? Ты боишься за

свою жизнь.

Гнев вспыхнул на его лице, на мгновение исказив его черты.

Глаза Таддео вспыхнули в моем сознании, его рука потянулась и поцарапала мою кожу. Эта боль не была похожа ни на что,что я когда-либо испытывала до нее. Он следовал за мной днем и ночью, на прием к врачу и к мануальному терапевту.

— Елена? Голос Константина прервал воспоминания. Его

рука поднялась, обхватив мою щеку. Я не могла отодвинуться,

не могла сопротивляться успокаивающему теплу. Никто больше не причинит тебе вреда.

Мягкая ярость в его голосе напомнила мне, кто он такой.

Он не был каким-то очаровательным джентльменом, который прислушивался к моему мнению и ценил мой интеллект, который смеялся над моими саркастическими замечаниями.

Это был Пахан Тархановской братвы, человек, который убил своего отца собственным галстуком еще до того, как ему исполнилось шестнадцать.

Я отстранилась, его рука упала. Мое сердце закричало от

потери контакта, но я проигнорировала это.

— Я не скажу, потому что не знаю, где твой драгоценный