Свирепый босс наперстянки

Его рот ласкал мою плоть, посасывая мою загорелую кожу.

Его губы прижались к моим. Я откинула голову назад, тяжело

дыша.

— Константин. Давление его языка достигло цели.

Крик вырвался из моего горла, когда его язык погладил меня. Вверх-вниз, из стороны в сторону, движение неторопливое и жесткое. Его губы поймали мой клитор, посасывая его. Еще один стон вырвался у меня. Ощущение было слишком сильным, слишком уязвимым, горячим и влажным.

Я чувствовала, как его губы и язык прижимаются ко мне, успокаивая и усиливая пульсирующее ощущение, которое угрожало захлестнуть меня.

Хватка Константина становилась все крепче, держа меня в плену. Но мне было все равно. Я была не в состоянии двигаться, дышать, делать что-либо, кроме как сосредоточиться на его ощущениях.

Вода плескалась, когда его движения становились все быстрее, а мои ноги вздрагивали в его хватке. Мои силы покинули меня, когда он погрузил свой язык в меня восхитительно ища ту часть моего тела, которая так реагировала на его прикосновения.

Я упала на одну руку, другая потянулась вперед и вцепилась ему в волосы. Влага прилипла к прядям, но мои пальцы глубоко погрузились в нее, используя волосы как способ удержать его на месте.

Константин зарычал на меня.

Он продолжал сосать и лизать, пока пульсация не стала сильнее и громче. Он угрожал поглотить все мое тело. Когда он поймал мой клитор зубами, нежно перекатывая его во рту, меня пронзила молния.

Я хватала ртом воздух, но единственным звуком, который я издала, было его имя, громкое и умоляющее.

— Константин!

Моя спина выгнулась, когда удовольствие пронзило меня. Мои бедра дернулись, ноги дернулись, но Константин удержал меня на месте, когда я закричала. Моя рука подкосилась, и я

упала на землю. Моя грудь быстро вздымалась и опадала, когда из меня сочились остатки оргазма. Воздух сжал мои легкие, и жар окутал мою кровь.

— Елена, — послышался мягкий голос Константина.

Он встал, позволяя мне видеть его поверх моих бедер. Его руки медленно отпустили мои бедра, но его тело между моих ног помешало мне сжать их вместе. Он протянул руку и убрал прядь волос с моего липкого лба. Его пальцы легко коснулись моих щек.

— Моя Елена, ты в порядке? Я кивнула, найдя в себе силы

приподняться на локтях. Халат был расстегнут, обнажая мой живот и верхнюю часть груди. Моих сосков не было видно, но

влажные кончики виднелись сквозь ткань.

Ощущения начали быстро возвращаться ко мне.

Вода щекочет ноги, пар прижимается к коже, голый

Константин между ног. Голый член Константина вдавливается между моих ног.

Я думала, что мое тело больше не выдержит, но жар пронзил меня насквозь. В моем мозгу замелькали образы его члена, скользящего между моими влажными половыми органами, ощущения его прижимающегося к горячей плоти.

— Любимая, — прорычал он. Я вспомнила его предыдущий

вопрос.

— Я в порядке. Просто... — я прижалась к его твердому, как

камень, телу. Константин низко зарычал в груди, черты его

лица исказились от голода.

— Эксперименты проходят многократно, — выдохнула я. Или же они не считаются действительными. Его зубы блеснули, когда он улыбнулся.

— Ну, тогда нам лучше следовать правилам науки, чтобы

проверить вашу гипотезу правильно. Я наклонилась , ища что-то, Константин опустил голову, его губы были так близко к моим.

— Босс! Это же ... О, черт возьми!

Константин мгновенно завернул меня в халат, скрывая от посторонних глаз. Он резко склонил голову набок, оскалив

зубы.

— Чего ты хочешь, Артем.

Я никогда раньше не слышала, чтобы Константин так говорил. Голос дрожал и был плотским. Я не стала волноваться и, обернувшись, увидела Артема, который топтался у двери с весьма смущенным видом.

Ну, настолько смущенным, насколько вообще может выглядеть разумный и рассудительный Артем. Он отвернулся к стене, предлагая нам некоторое подобие уединения.

— Извини, Костя, но тут такая ситуация.

— Если только кто-то не умер, это может подождать, —

прорычал Константин.

— Именно поэтому я здесь... — пробормотал Артем.

Эдвард Эйнсворт был найден мертвым в своей камере.

И все его зубы были удалены.

Елена Фальконе

22

— Я хочу знать, кто это сделал, — холодно сказал

Константин.

Его тон был полон гнева и ярости. Он оперся руками о стол, обводя взглядом всех присутствующих. На столе были разложены графические изображения тела Эдварда Эйнсворта. Его застрелили в кресле, а потом удалили зубы. Кровь капала из его рта на каждой фотографии.

Домочадцы и люди Константина были разбросаны по кабинету, от бабушки до Рифата Денисюка. Никто не говорил, некоторые даже не смели дышать Эдвард Эйнсворт был найден мертвым в своей камере, окровавленным и беззубым ртом. Сейчас было не время для разговоров.

— Братков вырубили, сэр, — сказал Артем со своего места за креслом Роксаны. Камеры наблюдения, обращенные к подземелью Эйнсворта, выключены. Никого не было видно при входе или выходе.

— Трудно увидеть, как люди входят или выходят, если

камеры не работают, Артем, — ответил Константин.

— Очевидно, это был Титус, — сказал Федор из дальнего

угла комнаты, прислонившись к столу.