Свистопляска с расследованием

Первым встрепенулся Вовка. Отстранился от нас, полез за спину, и тогда я увидела в его руке пистолет. Оказалось, что расслабляться было еще рано. Враг не был обезврежен полностью. Когда эта мысль дошла и до Самойлова, он схватил меня двумя руками и развернул так, чтобы загородить собой от возможного нападения. Кондратьев же уже выдвинулся вперед, в том направлении и подошел к двери, ведущей в комнату, откуда недавно сбежала.

Мы с Алексеем продвигались в ту же сторону, только держали интервал. Когда же зашли туда, вслед за Вовкой, то я сразу поняла, в чем было дело. Это не было трудным. Распахнутое окно, отсутствие в комнате Таньки. Стало ясно, что она сбежала. Об этом я им и сказала. Вышло так, что Кондратьев о ее присутствии в доме просто не знал, а Самойлов в пылу схватки просто ничего и никого не заметил.

– Попробую догнать, – встрепенулся Вовка и ринулся в окно.

– Куда? – крикнули мы с Алексеем ему вдогонку почти одновременно.

Только Володьки и след простыл, как растворился в ночной темноте за окном. Мы с Самойловым остались одни, если не считать на полу поверженного врага, который не подавал признаков жизни.

– Как ты?

Он развернул меня к себе лицом и принялся в него всматриваться. Я, тут и вспомнила, что у меня был разбит нос, затек глаз, ободрана в кровь скула, не считая еще нескольких синяков и царапин, но это уже были, так, мелочи. Правда, это я вспомнила все про лицо, забыв пока, что и тело требовало некоторой медицинской помощи.

– Жива, – пожала плечом, не соображая, что еще следовало сказать и что сделать, ведь, как ни крути, а передо мной стоял мой спаситель.

– И, слава богу! – заулыбался мне, как мог делать только он один, и тепло, и дружески, и чувствовался какой-то подвох.

– А этот? – повела я головой в сторону Сурикова. – Он, что? Он жив или…

– Что ему сделается? – махнул рукой Алексей, и сразу стало понятно, что тема поверженного врага его трогала мало, гораздо важнее для него была тема восторгов и благодарности спасенной, то есть меня. – На время только вырубил его, очухается.

– Как бы тоже не того, не сбежал, как моя… то есть Танька.

– Правда в этом есть. Хорошо бы предусмотреть такой вариант.

– Надо бы связать, – с жаром заговорила я. – Жалко Вовка убежал. У него же должны быть наручники, как думаешь?

– Кто его знает?! – засмеялся Самойлов. – Если нашелся пистолет, то… в общем, в традициях жанра, они у него просто обязаны быть.

Но при этом стал осматриваться вокруг, и я догадалась, что искал подручные средства. Как назло, ничего, даже отдаленно похожего на веревку, обнаружить не удалось. Зато, я вспомнила, чем связывали меня, и сбегала за мотком скотча, который с недавнего времени валялся в той каморке, где провела несколько дней и ночей.

– Вот, держи. Этим они связывали мои руки и ноги.

Он покосился на меня, не понятно было, как, и стал наматывать слой за сдоем липкую ленту на заломленные за спину руки Кольки. Когда с этим было покончено, распрямился и снова стал пристально вглядываться в мое лицо.

– Сейчас тебе спокойнее?

– Да. И что теперь? Мы могли бы уже отсюда убраться?

Не этих слов он ждал от меня. Поняла это сразу. И еще догадалась, что представлял получить от меня жаркую благодарность. Только мне невыносимо хотелось поскорее оттуда убраться, куда подальше, а еще снова вспомнила о Рыжике, закрытом в моей квартире. И это вселило в душу дополнительную и очень ощутимую порцию тревоги. С таким грузом переживаний не просто было броситься на шею мужчине, хоть он действительно заслужил и объятий и благодарных слов и поцелуев, конечно. Вот бы, еще место было другим, и кот мой был накормлен и напоен…

– Наверное, придется еще немного задержаться, – вздохнул Алексей и сочувственно улыбнулся. – И Кондратьева надо теперь дожидаться, и с этим думать, что делать.

– А что с ним делать? – покосилась я на лежащего и, как мне показалось, слегка пошевелившегося, Сурикова. – Разве, вы не с отрядом полиции сюда прибыли? Они подгонят машину, погрузят его… Что?!

– Нет. Мы без отряда здесь. Только Кондратьев и я.

– Как это?!

– А, вот так! Решили без шума обойтись. По-семейному, так сказать, по-тихому. Опять же, и требования похитителей были такими. Чтобы никуда не заявлять, никуда не обращаться. Поскольку, мы двое знали о твоей пропаже и уже принимали меры по розыску, то решили так все и оставить: только он и я.

– У Вовки столько денег нет… У него вообще… – округлила я глаза и указала рукой на стол с пачками евро. – Это все твое?

– Ага. Большая часть. Но ты права. Пришлось третьего привлечь. Это мой отец денег добавил. Мне в голову пришла мысль, а вдруг пересчитают, а я не добрал капиталов…

– И ты был прав. Танька пересчитывала. Не знаю, успела ли довести дело до конца, но пыталась всю эту кучу пересчитать.

– Знаю. Я видел.

– То есть?

– Я здесь уже был, некоторое время. Прятался в крапиве за окном.

– Ты герой!